Единая Военная доктрина и Красная Армия
ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 5/2008, стр.
Единая Военная доктрина и Красная Армия
М.В. ФРУНЗЕ
(Статья перепечатана в оригинальном варианте из журнала «Военная наука и революция». Июль - август 1921 г.)
ФРУНЗЕ Михаил Васильевич родился в 1885 году в семье фельдшера. Став студентом экономического отделения Петербургского политехнического инсти-тута (1904) принимал активное участие в студенческих и рабочих кружках. Являлся одним из организаторов знаменитой стачки текстильщиков. К началу Февраль-ской революции 1917 года Фрунзе стал руководителем революционной организации с центром в Минске. При-нимал активное участие в подготовке и проведении Ок-тябрьской революции 1917 года, после победы которой возглавил Иваново-Вознесенский губисполком, комитет партии, военный комиссариат; был депутатом Учреди-тельного собрания от большевиков. С 1918 года Фрунзе - один из активнейших участников Гражданской войны. В 1919 году командовал Южной группой армий Восточ-ного фронта, разгромившей А.В. Колчака, являлся ко-мандующим войсками Туркестанского фронта, членом комиссии ВЦИК и Совнаркома РСФСР по делам Тур-кестана. В 1920 году воевал против армии бухарского эмира, руководил разгромом П.Я. Врангеля. За умелое военное руководство награжден почетным революционным оружием и двумя орденами Крас-ного Знамени. В 1924 году был утвержден в должности заместителя председателя Ревво-енсовета СССР и народного комиссара по военным и морским делам СССР, одновременно являясь начальником штаба РККА и Военной академии. Под руководством М.В. Фрунзе в СССР была завершена начатая Л.Д. Троцким военная реформа (1924-1925). В 1925 Фрунзе был назначен председателем Реввоенсовета СССР и народным комиссаром по военным и морским делам. Стоял у истоков журналов «Военная наука и революция», «Военная мысль и революция», «Война и революция». В 1925 году Фрунзе скончался после операции.
I
ОДНИМ из наиболее важных вопросов, приковывающих внимание нашей современной военной мысли, является вопрос о так называемой «единой во-енной доктрине».
Предметом оживленного обсуждения служил он в статьях, помещенных ря-дом военных специалистов на страницах ныне уже несуществующего журнала «Военное Дело»; к немуже вплотную подходит мысль армейских работников, о чем свидетельствуют протоколы многих военных совещаний, посвящавшихся вопросам реорганизации Красной Армии.
Все это говорит о наличии глубокого теоретического и практического ин-тересов, возбуждаемого данным вопросом. Но, к сожалению, дальше про-стого интереса дело пока вперед не двинулось, ибо до сих пор мы не только не имеем попыток систематизации учений о нашей военной доктрине, но и самое содержание этого понятия является в достаточной степени смутным и неопределенным.
Характерна в этом отношении та разноголосица мнений и взглядов, которая обнаружилась в статьях наших старых военных специалистов. Вышло букваль-но по пословице: «сколько голов, столько и умов». По признанию крупнейших представителей военного мира оказалось, что у нашего старого генерального штаба не существует никаких определенных взглядов по этому основному воп-росу военной теории и, даже более того, - нет ясного представления, в чем собственно состоит самый вопрос, нет умения правильно поставить его.
Этот факт, говорящий прежде всего о крайней скудости военно-теоретичес-кого багажа, доставшегося нам в наследство от старой армии, способен навести на грустные размышления по поводу дальнейших попыток в этом направлении. И надо признать, что в опасениях подобного рода несомненно есть некоторая доля основательности, но только известная доля.
Стоит только вспомнить ту общественно-политическую обстановку, в ко-торой развивалась и работала мысль наших старших товарищей по военному делу. В атмосфере полицейско-самодержавного строя, с его подавлением вся-кой общественной и личной инициативы, на фоне нашей общей экономи-ческой и политической отсталости, при крайней рутине навыков и взглядов во всех сферах общественной деятельности, конечно, не могло быть и речи о каком-то широком научном творчестве.
Все эти уродливости особенно ярко сказывались в постановке нашего воен-ного дела, где беспощадно в корне пресекалась пытливая мысль и подрезалась инициатива. Поэтому объективно никто не может ставить в вину старому гене-ральному штабу ту растерянность и беспомощность, которые обнаруживаются им по ряду вопросов. Тем не менее факт остается фактом, и считаться с ним приходится всем тем, кому дороги интересы нашей советской республики и дальнейшее развитие и укрепление ее военной мощи.
Мы думаем, что на основе вновь создавшихся общественных отношений, в обстановке, не только позволяющей, но и прямо требующей от каждого чес-тного гражданина выявления максимальной энергии и инициативы, сумеет быстро развиться и окрепнуть и наша военно-теоретическая мысль. Думаем, что среди строя генерального штаба найдется не мало работников, способных совлечь со своего духовного «я» одежды ветхого Адама, не могущего мыслить иначе, как в пределах узких рамок и привычных представлений буржуазного мировоззрения, пропитанного духом мещанской тупости и косности.
В этой способности стряхнуть с себя остатки старой рутины, разобраться во всей сложности происходящих кругом нас явлений ломки старого мира, стать на точку зрения выдвигающихся на арену жизни новых общественных классов и заключается основное условие плодотворности теоретической ра-боты наших товарищей-специалистов. Практический же опыт, полученный многими из них в рядах Красной армии, даст для этой работы достаточный материал.
Все это взятое вместе с деятельностью только что распускающего крылья молодого поколения наших военных работников, выдвинувшихся за время ре-волюционных войн из народных низов, дает полную уверенность в том, что в ближайшем будущем быстро двинется вперед дело осмысливания нашего во-енного опыта и выработка тех единых взглядов, которые должны лечь в основу боевой подготовки Красной армии и отсутствие которых сейчас болезненно чувствуется в ней всеми сверху донизу.
Предлагаемая вниманию читателей статья является попыткой поставить вопрос о «единой военной доктрине» с точки зрения интересов рабочего го-сударства и революции и наметить тот примерный путь, которым, как нам ка-жется, должна идти разработка вопроса.
II
Прежде всего, что представляет собою самое понятие «единая военная до-ктрина»? В чем практический смысл этой идеи?
Ответ на этот вопрос уже намечается при самом поверхностном взгляде на сущность современных войн, характер нынешних боевых задач и условия их разрешения.
Вопросы текущего исторического периода в сравнении с предшествую-щей эпохой носят целый ряд характерных особенностей. В то время, как пре-жде исход боевых столкновений зависел от сравнительно небольших групп населения, или обуздывавших постоянные отряды, считавшие войну своей профессией, или же временно привлекавшихся в ряды войск для этих целей, теперь участниками войн являются почти поголовно целые народы, сража-ются не тысячи или десятки тысяч людей, а целые миллионы, самые войны втягивают в свой круговорот и подчиняют себе решительно все стороны об-щественного быта, затрагивают все без исключения государственные и об-щественные интересы. Театром военных действий теперь являются не узко ограниченные пространства, а громадные территории с десятками и сотнями миллионов жителей; технические средства борьбы бесконечно развиваются и усложняются, создавая все новые и новые категории специальностей, родов оружия и т. д. и т. д.
При этих условиях основному требованию военного искусства к науки - цельности общего плана и строгой согласованности при его проведении грозит величайшая опасность повиснуть в воздухе. В то время, как в прежних войнах момент непосредственного руководства вождей отдельными частями боевого организма составлял обычное явление, теперь об этом не может быть и речи. Между тем, это единство, цельность и согласованность нужны теперь более, чем когда-либо, они нужны не только в период уже развертывающихся боевых операций, но и тогда, когда идет предварительная подготовка к ним, как общее правило, эта подготовительная работа, как государства, взятого в целом, так и его военного аппарата, сама играет решающую роль. Государство должно зара-нее точно определить характер своей общей и в частности, военной политики, наметить соответственно с нею возможные объекты своих военных устремле-ний, выработать и уставить определенный план общегосударственной деятель-ности, учитывающий будущие столкновения и заранее обеспечивающий их удачу целесообразным использованием народной энергии.
Что касается военного аппарата, то, основываясь на общегосударственной программе, он должен принять наиболее отвечающую общим государствен-ным заданиям организационную форму и дальнейшей работой создать прочное единство всех вооруженных сил, связанных сверху донизу общностью взглядов как на характер самых военных задач, так и на способы их разрешения.
Эта работа по выработке единства мысли и воли в рядах армии является делом чрезвычайно сложным и трудным и может успешно протекать только тогда, когда оно совершается планомерно, отчетливо сформулированных по-ложений и санкционированных общественным мнением руководящего стра-ной класса.
Из сказанного ясно, какое огромное практическое значение для всего дела военного строительства республики имеет учение о «единой военной доктрине». Оно должно прежде всего указать характер тех боевых столкновений, которые нас ожидают. Должны ли мы утвердиться на идее пассивной обороны страны, не ставя и не преследуя никаких активных задач, или же должны иметь в виду эти последние? В зависимости от того или иного решения этого вопроса военной политики определяется и весь характер строительства наших вооруженных сил, характер и система подготовки одиночных бойцов и крупных воинских соединений, военно-политическая пропаганда и вся вообще система воспита-ния страны.
Учение это должно быть обязательно единым, являясь выражением единой воли стоящего у власти общественного класса.
Вот примерный круг общих идей и вытекающих из них практических задач, который должен быть охвачен понятием «единой военной доктрины».
Выше было уже отмечено, что более или менее общепринятой и точной формулировки этого понятия нет в нашей военной литературе. Но пои всем разнообразии мнений, высказанных по поводу единой военной доктрины, основные моменты у большинства определений приблизительно совпадают. Основываясь на изложенном выше, моменты эти можно свести к двум груп-пам: 1) технической и 2) политической. Первую образует все то, что касает-ся организационных основ строительства Красной армии, характера боевой подготовки войск и методов разрешения боевых задач. Ко второй же отно-сится момент зависимости и связи технической стороны строительства во-оруженных сил с общим строем государственной жизни, определяющим ту общественную среду, в которой должна совершаться военная работа, и самый характер военных задач.
Таким образом можно было бы предложить такое определение «единой во-енной доктрины»: Единая военная доктрина есть принятое в армии данного государства учение, устанавливающее характер строительства вооруженных сил страны, методы боевой подготовки войск, их вождения на основе господс-твующих в государстве взглядов на характер лежащих перед ним военных задач и способы их разрешения, вытекающие из классового существа государства и определяемые уровнем развития производственных сил страны.
На фото (слева направо): командующий Первой конной армией Семен Буденный,
командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе и член Реввоенсовета Первой конной армии Климент Ворошилов, 1920 год
Формулировка эта отнюдь не претендует на конструктивную законченность и полную логическую безупречность. В конце концов вопрос совершенно не в этом. Важно основное содержание понятия, что же касается окончательной кристаллизации его, то это дело дальнейшей практической и теоретической разработки вопроса.
III
Установив общее логическое содержание понятия единой военной до-ктрины, перейдем теперь к вопросу о конкретном практическом содержании этого понятия в применении к реально-существующим армиям в различных государствах.
В этом, отношении интересно остановиться на примере, трех государств, обладающих вполне развитыми и воплотившимися в определенную форму вооруженными силами с ярко выраженными чертами единой военной идео-логии (военная доктрина). Я имею в виду Германию, Францию и Англию. На-чнем с первой.
Германия до самого последнего времени была государством с наиболее мощным военным аппаратом, стройкой системой организации вооруженных сил к совершенно определенной военной идеологией, единой для руководя-щих элементов, как армии, так и всей страны.
Основной чертой германской военной доктрины в ее технической части (т. е. чисто военной) является чрезвычайно ярко выраженный наступатель-ный дух. Идея активности, искания решения боевых задач путем энергично-го, смелого и неуклонного провидимого наступления, проникает все герман-ские уставы и наставления для высших начальников. Эта же идея определила собой и структуру всего германского военного аппарата, выдвинув на пер-вый план разработку оперативных проблем и создав в лице большого штаба мощный и высоко авторитетный орган, руководивший всей деятельностью по разработке военных планов и по боевой подготовке войск. Воспитание и обучение всех шло в духе этой же наступательной тактики к в конечном результате подготовило такую совершенную по своей структуре и подготовке военную силу, которая после на полях гигантских сражений империалисти-ческой войны выявила в полной мере свои выдающиеся боевые качества.
Спрашивается: чему или кому была обязана Германия наличием в ее распо-ряжении такой превосходной по качеству вооруженной силы? Первый ответ на вопрос уже дан тем, что она воспитывала свою армию на основе единой во-енной доктрины, построенной в соответствии с выводами военного искусства. Но это только первый ответ. Мы должны спросить дальше: а почему германс-кая армия получила такую доктрину, почему она вся сверху донизу пропита-лась ею, в то время, как, например, в России ничего подобного не было, хотя теоретически знание военного искусства имелось и здесь несомненно?
Ответом на это может служить указание на исключительные военные да-рования германских военных деятелей, будто бы склон своего гения открыв-ших тайны побед и созданием германской военной доктрины поставивших свою армию на недосягаемую высоту. Такое объяснение детски наивно, но его приходится отметить, ибо в статьях некоторых наших военных специа-листов сплошь и рядом проглядывает стремление свести суть вопроса о созда-нии военной доктрины к действиям и талантам отдельных выдающихся лиц (см., например, такое определение: «военная доктрина есть пророческий глаз военного гения» и т. п. чепуха).
Основные, черты германской доктрины отнюдь не являются случайным явлением; они целиком и в полной мере являются производными от общего строя германского быта и жизни эпохи до империалистической войны.
В самом деле, что представляла собою Германская империя к началу 1914-го года? Это было мощное экономически и политически капиталистическое го-сударство с ярко выраженной империалистической окраской, - государство, проводившее откровенно хищническую политику и, опираясь на свои матери-альные и культурные силы, стремившееся к мировой гегемонии. Наличие круп-ных конкурентов в лице других империалистических стран (Франция, Англия, Россия и др.), исторически раньше создавших государственно-национальные объединения и успевших захватить лучшие куски общемировой добычи, застав-ляет капиталистическую Германию напрячь все свои силы в борьбе за мировое положение. Правящий в Германии буржуазный класс всю жизнь страны подчи-няет этой основной государственной цели - победе над конкурентами. Пресса, наука, искусство, школа, армия - все организуется и направляется буржуазией в одну точку. Буржуазии удается развратить и подчинить своему влиянию даже значительные слои германского пролетариата, класса, объективно враждебно-го той хищнической линии поведения, которая проводилась буржуазией. И на этой почве, в этой атмосфере всеобщего преклонения перед армией и флотом, на основе активнейшей внешней политики, ставившей армии определенно наступательные задачи, не могло создаться никакой другой германской воен-ной доктрины, кроме той, которую мы перед собой имеем. В личном составе генерального штаба и всей германской армии, в самой личности императора Вильгельма как нельзя лучше отразилась вся Германия самодовольных буржуа и помещиков, уверенных в своей силе и упоенных мечтами о мировом могу-ществе. «Германия превыше всего», - вот тот девиз, который отравлял созна-ние большинства германского народа в эпоху империалистической войны. И верные этому девизу германские полки, уверенно следуя принципам своей доктрины, сокрушающим потоком ринулись на равнину Бельгии в 1914 г. Пер-вые же столкновения с армиями враждебных стран показали стратегическую и тактическую правильность положений германской доктрины,
Так обстояло дело в Германии. Основной вывод, который можно сделать отсюда, следующий: все военное дело данного государства вплоть до учения, на основе которого строятся его вооруженные силы, является отражением все-го уклада его жизни и, в конечном счете, его экономического быта, как пер-воисточника всех сил и ресурсов. Никогда германским генералам не удалось бы создать своей военной доктрины, и даже если бы это было сделано, они не сумели бы привить ее всей толще германской армии, если бы этому не благо-приятствовали соответствующие условия германской жизни.
IV
Перейдем теперь к Франции.
Эта страна тоже является представительницей хищнического империализма. Так же, как германская буржуазия, Франция всегда была готова захватить чужое добро и действовала в таких случаях ничем не хуже «милитаристской» Германии. Но в действиях французской буржуазии все же имелось существенное отличие от действий ее восточной соседки. В спорах с конкурентами из-за добычи ей не доставало той откровенной наглости и самоуверенности, которыми отличалась германская правящая клика. Стоит вспомнить лишь конфликты 1905, 1909 и 1911 годов с той же Германией из-за Марокко и ту трусливо-хищную и изворотли-вую политику, которую проводила тогда Франция, цепляясь за ускользавшую из рук добычу и в то же время не имея решимости начать грызню.
Этот своеобразный характер французской внешней политики определял-ся общим экономическим и политическим положением Третьей Республики. Французская промышленность далеко отставала в своем развитии от промыш-ленности других, передовых стран; французское население в течение ряда лет не обнаруживало тенденции роста и фраза: «население остается в стационарном положении», - стала обычной характеристикой движения народонаселения Франции по данным ежегодного статистического отчета. Вместо открытого захвата чужих территорий, сопряженного с риском ввязаться в тяжелую борь-бу, французский капитал искал других, более спокойных путей эксплуатации чужого труда, идя широко на сделки всякого рода с иностранным капиталом в целях мирного дележа добычи.
Этот оппортунистический, неуверенный в себе, в своих силах, чуждый ак-тивности, дух французской буржуазии, стоявшей у руля правления, определял собою и общий характер французской военной политики. Несмотря на нали-чие во французской армии богатейших военных традиций, начиная с великого Тюрення и кончая Наполеоном, несмотря на данные ими блестящие образцы военного искусства в духе смелой, нападательной стратегии и тактики, военная доктрина армии Третьей Республики далеко уступала германской. Ее отличало чувство неуверенности в своих силах, отсутствие широких нападательных пла-нов, неспособность смело искать решения боем, стремясь навязать свою волю противнику и не считаясь с волей последнего, В своем положительном содер-жании сущность доктрины, на которой воспитывалась французская армия пос-ледней эпохи, заключалась в стремлении разгадать план противника, занять до этого выжидательное положение и лишь по выяснении обстановки искать ре-шения в общем наступлении. Таковы были существенные черты французской военной доктрины, наложившей свой отпечаток на весь образ действий фран-цузской армии в минувшую войну, особенно в первый маневренный ее период. Здесь особенно следует подчеркнуть, что по своим индивидуальным дарованиям французские полководцы вряд ли уступали германским. Помимо того, многие из них теоретически стояли на точке зрения не своей, а именно германской до-ктрины с ее духом величайшей активности. И при всем том общий дух фран-цузской армии, весь ее внутренний строй и характер господствовавших в ней взглядов на методы разрешения боевых проблем они изменить не могли, так как это являлось отражением более могучих факторов, чем усилия отдельных лиц.
Таким образом, пример Франции еще более подтверждает все то, что было сказано нами по вопросу о доктрине в связи с Германией. Военный уклад дан-ного государства, характер господствующих в военной среде взглядов и на-строений и, наконец, самое содержание принципов военного дела определяет-ся всем строем жизни данного периода и, в частности, существом и характером того общественного класса, который в данное время стоит у власти.
Что касается Англии, то пример ее любопытен в том отношении, что в силу географических и исторических особенностей ее положения внимание правя-щего класса было направлено не на сухопутную армию, а на флот. Англия явля-лась и является по преимуществу колониальной державой. Эксплуатация была главнейшим источником обогащения британской буржуазии и поддержание колониального господства составляло ее главнейшую военную задачу. В связи с этим обеспечение господства над морем приобрело для английского капитала значение вопроса жизни и смерти. Эта идея и стала основным и руководящим принципом английской военной доктрины. Конкретно это вылилось в осяза-тельную для всех английских правительств минувшей эпохи формулу: иметь флот, равный соединенным флотам двух сильнейших морских держав. До пос-леднего времени эта программа неуклонно осуществлялась, но теперь с появле-нием на арене конкуренции такого соперника, как С.-А. Соединенные Штаты, положение изменилось, и энергия английской буржуазии должна будет искать какую-либо новую формулу, обеспечивающую ее захватническую политику.
Несколько слов о военной доктрине русской армии времен царизма.
После всего, что было сказано выше о нашей военной доктрине, самая постановка этого вопроса может показаться странной; но доктрина, хотя и не оформленная, в царской армии все-таки была, и хотя ничего положительного собой не представляла, все же и на этом отрицательном примере можно пока-зать теснейшую связь учения о войне с общим укладом жизни.
Политическая сторона этой доктрины сводилось к триединой идее право-славия, самодержавия и народности, вбивавшейся в головы молодых солдат на уроках знаменитой словесности. Что же касается военно-технической части ее, то она в наших руководящих наставлениях являлась простым заимствова-нием у иностранных оригиналов, большей частью лишь в ухудшенном изда-нии; но и в этом своем виде доктрина являлась мертворожденным детищем на-ших немногочисленных военных теоретиков, оставаясь чуждой не только всей массе рядового командного состава армии, но и ее высшим руководителям. Здесь ярко сказалось все беспримерное убожество, вся внутренняя гнилость и дряблость царской России последних времен. В самом деле, армия всегда была предметом особого попечения царей и тем не менее эта самая армия в их руках оказалась никуда негодной силой.
Изложенное позволяет сделать некоторые общие выводы по интересующе-му нас вопросу.
Первый из них, - это уже неоднократно повторенная нами мысль о том, что военное дело данного государства, взятое в его совокупности, не является са-модовлеющей величиной и целиком определяется общими условиями жизни этого государства.
Второй, - что характер доктрины военной, принятой в армии данного го-сударства, определяется характером общей политической линии того обще-ственного класса, который стоит во главе его.
Третий, - основное условие жизненности военной доктрины заключается в ее строгом соответствии общим целям государства и тем материальным и ду-ховным ресурсам, которые находятся в его распоряжении.
Четвертый, - доктрины, способной быть жизненным, организующим мо-ментом для армии, изобрести нельзя. Все основные элементы ее уже даны в окружающей среде, и работа теоретической мысли заключается в отыскании этих элементов, сведении их в систему и в приведении их в соответствие с ос-новными положениями военной науки и требованиями военного искусства.
Пятый, - основной теоретической задачей работников рабоче-крестьян-ской Красной армии должно явиться: изучение характера окружающей нас общественной среды; определение характера и существа военных задач, выте-кающих из существа самого государства; изучение условий, обеспечивающих их выполнение, как в отношении материальных, так и духовных предпосылок; изучение особенностей строительства красной армии и применявшихся в ней методов борьбы: согласование с требованиями военной науки и искусства всех тех особенностей, которые объективно и неразрывно связаны с характером на-шего пролетарского государства и переживаемой нами революционной эпохи.
V
Какие же основные элементы должны лечь в основу военной доктрины на-шей рабоче-крестьянской Красной армии.
Чтобы ответить на это, обратимся, прежде всего, к анализу нашего государства.
По своему характеру, по своей сущности наша родина представляет собой госу-дарственное образование совершенно нового типа. В отличие от всех остальных го-сударств, существующих сейчас на земном шаре, Р. С. Ф. С. Р. является единствен-ным в мире государством, где господство принадлежит труду; начиная с октября месяца 1917 г., когда рабочий класс России, поведя за собой широкие массы трудо-вого крестьянства, вырвал власть из рук крупной и мелкой буржуазии. Мы живем в рабоче-крестьянском государстве, где руководящая роль у рабочего класса. Ос-новная идея и смысл пролетарской диктатуры сводятся к задаче уничтожения ка-питалистических производственных отношений и замене их строем, основанным на началах общественного владения средствами производства и планомерного распределения продуктов этого производства. Идея эта находится в непримиримом противоречии с основами существования остальных государств мира, где пока всюду царит капитал. Диктатура пролетариата означает самую беззаветную, самую беспощадную войну класса трудящихся против класса властителей старого мира, буржуазии, которая, опираясь на силу всего международного капитала, на силу и прочность своих международных связей, наконец, и на стихийный консерватизм мелкобуржуазных масс, является грозным и могучим врагом вновь нарождающего-ся мира. Между нашим пролетарским государством и всем остальным буржуазным миром может быть только одно состояние - долгой, упорной, отчаянной войны, требующей колоссальной выдержки, дисциплины, твердости, непреклонности и единства воли. Внешняя форма этих взаимоотношений, в зависимости от меняю-щихся условий и хода борьбы может видоизменяться; состояние открытой войны может уступить свое место какой-либо форме договорных отношений, допускаю-щих до известной степени мирное сожительство враждующих сторон. Но основной характер взаимоотношений эти договорные формы изменить не в состоянии. И нужно вполне осознать и открыто признать, что совместное параллельное сущест-вование нашего пролетарского советского государства с государствами буржуазно-капиталистического мира длительное время невозможно. Буржуазия с энергией, удесятеренной фактом ее свержения хотя бы в одной нашей стране, в предчувствии надвигающейся на нее гибели, не может успокоиться, пока не уничтожит очага, яв-ляющегося рассадником и источником опасности ее всемирному могуществу. При первом удобном случае волны буржуазно-капиталистического моря, окружающие наш пролетарский остров, вновь ринутся на него, стремясь смыть все завоевания пролетарской революции. И в то же время пламя революционного пожара все чаше и ярче вспыхивает с разных странах буржуазного мира, и грозный топот готовящих-ся к штурму его пролетарских колонн говорит о таких попытках и с другой стороны. Это противоречие может быть разрешено и изжито только силой оружия в крова-вой схватке классовых врагов. Иного выхода нет и быть не может.
Отсюда получается следующий вывод: сознание каждого рабочего, каждо-го крестьянина, каждого красноармейца и, в первую очередь, каждого члена руководящей государственной жизнью коммунистической рабочей партии должно быть пропитано той мыслью, что каша страна по-прежнему находится в положении осаждаемой крепости и будет в нем находиться, пока в мире царит капитал, что энергия м золя страны должны быть направлены по-прежнему на создание о укрепление нашей военной мощи; что государственная пропаганда идеи неизбежности активной борьбы с нашим, классовым врагом должна под-готовить ту психологическую среду всенародного внимания, заботливости и попечения о нуждах армии, в атмосфере которой только и может идти успешно дело строительства наших вооруженных сил.
Этот момент всенародного сознания неизбежности и важности военных за-дач» лежащих перед государством, является первым к самым важным элементом в будущей единой военной доктрине рабоче-крестьянской Красной армии.
Здесь следует отметить еще одну особенность, отличающую доктрину ар-мий рабочего государства: так как буржуазии всех стран приходится навязывать трудящимся массам, по существу чуждые им военные цели, то это достигает-ся при помощи всевозможных ухищрений, строящихся либо на возбуждении низких инстинктов толпы (жажда мести, самый дикий национальный шови-низм и пр.), либо на массовом обмане. Стоит лишь вспомнить, напр., исто-рию с «ключами от святых мест», «византийское наследство» (Россия), «идею реванша» (Франция) и проч.
Для рабочего государства, каковым является советская Россия, никакой необходимости в этих средствах обмана нет. Классовая заинтересованность трудящихся в победе революции и идея их международной солидарности, как средство обеспечения победы, являются вполне достаточными для создания крепчайшей связи для целей общей борьбы.
Имеются ли налицо данные для того, чтобы этот элемент стал живою состав-ной частью мировоззрения широких трудящихся масс России? Несомненно, да. Запасов духовкой энергии у борющегося за свое освобождение рабочего класса вполне достаточно, необходимо лишь, чтобы затрата их производилась в соответс-твующем направлении и с достаточной планомерностью и систематичностью. Средством для достижения этого должна быть организованная в государственном масштабе военная пропаганда.
Органом, разрабатывающим все связанные с этим вопросы, должен стать Пур, а проводником их в жизнь - все органы народного образования, под об-щим руководством Главполитпросвета. Только такая постановка работы может создать такую же, благоприятствующую укреплению военной мощи республи-ки, среду, какая имелась в Германии. Роль германской школы в этом деле до-статочно хорошо известна. Стоит лишь вспомнить ставшую знаменитой фразу о том, что «честь победы под Садовой и Седаном принадлежит армянскому школьному учителю»; надо, чтобы честь победы мировой революции, совер-шающейся на наших глазах, тоже досталась нашему школьному и внешколь-ному учителю и пропагандисту.
Что касается конкретного общественно-политического содержания этой части будущей нашей доктрины, то оно целиком дано нам в готовом виде в идеологии рабочего класса - в программе Российской Коммунистической Ра-бочей Партии. Прежняя формула царской армии православие, самодержавие и народность» уступила свое место идеям революционного коммунизма, Со-ветской власти, как специфической формы пролетарской диктатуры, между-народного братства и солидарности трудящихся. Трехгодичная деятельность политических отделов и коммунистических ячеек Красной армии принесла уже достаточно осязательные результаты в смысле политического воспитания в новом духе широких красноармейских масел, продолжаясь дальше в этом же направлении, должна нам подготовить единую, крепко спаянную сверху дони-зу единством политической идеологии вооруженную силу.
Основной задачей текущего дня в этом отношении, наряду с углублением и расширением политической работы на низах стоит работа по приобщению к общей красноармейской массе нашего командного состава. Государство должно всем весом своего влияния в кратчайший срок покончить с теми остатками по-литической разъединенности, которые до сих пор наблюдаются в Красной ар-мии. Люди с идеологией, враждебной идеям труда, должны быть оттуда изъяты. Это отнюдь не означает необходимости для всего командного состава Красной армия стать членами коммунистической партии. Но это значат - добиться та-кого дополнения, чтобы командный состав стал фактически советским, чтобы исчезла всякая почва для каких бы то ни было подозрений политического по-рядка по его адресу, чтобы у него с низами, с рядовой красноармейской массой, чувствовалась полная спайка и взаимное понимание, только при этом условии нам фактически удастся ликвидировать институт военных комиссаров, как из-лишний придаток, и перейти к системе единоначалия.
VI
На вопрос о характере военных задач, могущих встать перед нами, т. е. долж-ны ли они быть строго оборонительного характера, ила Красная армия респуб-лики должна быть готова в случае нужды к переходу в наступление, - из всех предшествующих соображений вытекает совершенно определенный ответ.
Общая политика рабочего класса, класса активного по преимуществу, клас-са, стремящегося к завоеванию всего буржуазного мира, не может не быть ак-тивной в самой высокой степени. Правда, если считаться с материальными ре-сурсами только своей страны, то пределы этой активности становятся довольно узкими и определяются для настоящего времени тем уровнем экономического развитии и общего нашего положения, на котором мы стоим сейчас. Возмож-но поэтому, что определенный промежуток времени активно революционная энергия рабочего класса не будет направлена на достижение целей внешнего порядка. Но этот факт не меняет существа дела. К политике в полной мере применим тот принцип высшей стратегии, который говорит: «победит лишь тот, кто найдет в себе решимость наступать: сторона только обороняющаяся неизбежно обречена на поражение». Самым ходом исторического революци-онного процесса рабочий класс будет вынужден перейти к нападению, когда для этого сложится благоприятная обстановка. Таким образом в этом пункте мы имеем полное совпадение требований военного искусства и общей поли-тики. В отношении же материального обеспечения возможности проведения этой наступательной линии следует учитывать то обстоятельство, что базой на-шего наступления может быть не одна Россия, а целый ряд и других стран. Все зависит от степени созревания революционного процесса внутри этих стран и способности их рабочего класса выступить на открытую борьбу со своим клас-совым противником.
Классовый характер предстоящих столкновений, обеспечивающий содейс-твие нам в интересах общего дела всех пролетарских элементов; в значитель-ной мере уничтожает отрицательное значение приведенного выше указания на тяжелое экономическое положение нашей страны. Стало быть, пролетариат может и будет наступать, а с ним вместе, как главное его оружие, будет насту-пать и Красная армия.
Отсюда вытекает необходимость воспитывать нашу армию в духе величай-шей активности, подготовлять ее к завершению задач Революции путем энер-гичных, решительно и смело проводимых, наступательных операций.
Если мы обратимся к имеющемуся уже в Красной армии боевому опыту, то увидим, что по существу она уже давно действует именно в этом духе. Почти все значитель-ные операции времен гражданской войны носят следы проявления духа активности и инициативы с нашей стороны. Можно сказать даже, что, порой, эта активность у нас переливалась через край, гранича с неумением учесть данные конкретной обста-новки настоящего дня и не подвергнуться опасности чрезмерного риска.
Все это совершенно естественно, ибо в армии, создаваемой и руководимой пролетариатом, иного настроения, кроме активного, и быть не могло.
Указанный выше активный характер грядущих военных столкновений предъявляет целый ряд практических требований нашему Генеральному шта-бу. Необходимо поставить работу высших штабов так, чтобы Красная армия могла выполнить свои задачи на любом операционном направлении и в любом участке возможного грядущего фронта. Границы же этого фронта в ближай-шую очередь определяются пределами всего материка старого света.
Между прочим, подготовка нашего командного состава должка включать в себя знания не только чисто военных, но и экономических и политических ус-ловий возможных театров военных действий. Здесь перед военным аппаратом вообще раскрывается необъятная по своим размерам и значению перспектива подготовительной работы.
Анализируя вероятную обстановку наших грядущих военных столкновений, мы заранее можем предвидеть, что в техническом отношении мы несомненно будем слабее наших противников. Обстоятельство это имеет для нас чрезвы-чайно серьезное значение, и мы, помимо напряжения всех сил и средств для достижения технического совершенства, должны искать пути, могущие хотя бы до известной степени уравновесить эту невыгодную для нас сторону.
Некоторые средства для этого имеются. Первым и важнейшим из них яв-ляется подготовка и воспитание нашей армии в духе маневренных операций крупного масштаба.
Размеры наших территорий, возможность отступать на значительное рас-стояние, не лишаясь способности к продолжению борьбы и пр. представляют благоприятную почву для применения маневров стратегического характера, т. е. вне поля боя. Наш командный состав должен воспитываться преимущест-венно на идеях маневрирования, а вся масса Красной армии должна обучаться искусству быстро и планомерно производить марш-маневры. Опыт минувшей империалистической войны в ее первоначальной стадии, а равно весь опыт на-шей гражданской войны, носившей по преимуществу маневренный характер, даст в этом отношении богатейший материал для изучения.
В связи с этим в общей экономии наших военных средств инженерная обо-рона и нападение, игравшие такую колоссальную роль в империалистической войне, в нашей армии должны отойти на задний план. Вспомогательная роль, которая должна быть отведена этому роду оружия, сводится к тому, чтобы слу-жить вспомогательным средством для операций полевого характера. Пользова-ние местностью, широкое применение ее искусственного укрепления, созда-ние искусственных временных рубежей, обеспечивающих выполнение общего марш-маневра, - вот область приложения сил и средств этого порядка.
В частности роль и значение крепостей в условиях будущих наших опера-ций будут совершенно ничтожны. За счет крепостей гораздо целесообразнее будет усилить полевые войска. Второе средство борьбы с техническими пре-имуществами армии противника мы видим в подготовке ведения партизанс-кой войны на территориях возможных театров военных действий. Если государство уделит этому достаточно серьезное внимание, если подготовка этой «малой войны» будет производиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армий противника такую обстановку, в которой при всех своих технических преимуществах они окажутся бессильными пред срав-нительно плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решитель-ным противником.
Опять-таки опыт нашей гражданской войны в этом отношении дает нам богатейший материал. Действия партизанов в Сибири борьба в казачьих об-ластях, «басмачество» в Туркестане, «махновщина» и вообще бандитизм на Украине пр. представляют необъятное поле для изучения и получения соот-ветствующих обобщений теоретического порядка. Но обязательным условием плодотворности этой идеи «малой войны» повторяю, является заблаговремен-ная разработка ее плана и создание всех данных, обеспечивающих успех ее ши-рокого развития. Поэтому одной из задач нашего Генерального Штаба должна стать разработка идеи «малой войны» в ее применении к нашим будущим вой-нам с противником, технически стоящим выше нас.
В связи с тем же маневренным характером наших будущих операций стоит вопрос о пересмотре под этим углом зрения роли и значения в современном бою кавалерии. Позиционный характер минувшей империалистической войны в умах у многих создал представление о том, что конница, как самостоятельная активная сила, особой роли играть уже не может и должна отойти на второсте-пенное место.
Правда, опыт гражданской войны вновь дал блестящие образцы самостоя-тельных действий конницы, как с кашей стороны, так и со стороны нашего про-тивника, и вернул ей былое значение; но известно, что опыт только гражданской войны не всеми считается достаточно убедительным, а поэтому вопрос еще да-леко не может считаться ясным для всех.
По нашему глубокому убеждению, в будущих операциях Красной коннице будет принадлежать чрезвычайно важная роль, а посему забота об ее подготов-ке и развитии должна являться одной из первейших наших обязанностей.
В целях лее наилучшей подготовки ее к выполнению боевых задач должно быть обращено особое внимание па изучение колоссального опыта граждан-ской войны и выработку на основе этого изучения специальных наставлений для старших кавалерийских начальников.
VIII
В организационном отношении основой наших вооруженных сил для бли-жайшего периода может быть только постоянная Красная армия. Это вытека-ет из всего, что говорилось об общем характере наших боевых задач. Вопрос этот в настоящее время может считаться окончательно решенным в связи с соответствующим постановлением Х-го съезда Российской Коммунистичес-кой Партии и последующими правительственными декретами. Переход к ми-лиционной системе на основе Всевобуча допустим лишь в той мере, в какой он позволяет достигнуть определенных сбережений в расходовании государс-твенных средств, не подрывая способности Красной армии к разрешению ак-тивных целей.
Что касается внутреннего быта Красной армии, то он должен строиться в направлении максимального приближения к идеалам коммунистического об-щежития. Конечно, при данном уровне развития производительных сил, про-паганда полного поравнения командного состава с рядовой массой неосущест-вима и может вестись лишь теми, кто заинтересован в уничтожении крепости и мощи Красной армии. Это ясно огромному большинству красноармейцев; но все же внутренний строй и распорядок армии рабоче-крестьянского советско-го государства должен быть свободен от всяких привилегий, не вызывающих-ся потребностями службы и не вытекающих из ее характера. Только на этой почве мыслимо создание той товарищеской спайки и взаимного понимания армейских верхов и низов, которое является главнейшим залогом физической и духовной мощи Красной армии.
При строевом обучении элемент муштры в Красной армии должен отой-ти на задний план; при этом самое понятие «муштры» совершенно должно быть изменено. О муштровке в старом смысле этого слова, т. е. в смысле чисто механического, с присоединением суровых мер, воздействия обуче-ния элементам строя не может быть и речи.
Нам не к чему стремиться к достижению такой выучки строевиков, кото-рая являлась идеалом для всякого рода любителей парадов и показной сторо-ны. Достаточно добиться известной стройности, быстроты и правильности при выполнении определенных построений. Механичность при этом вовсе не требуется; необходимо все строить на достижении этих эффектов путем максимального развития личной инициативы и самостоятельности каждого красноармейца. В этом отношении характерные особенности нашего госу-дарства и нашей армии открывают самые широкие перспективы. А мы имеем полную возможность строить единство армия не путем палочной дисцип-лины, а путем максимального умственного развития красноармейцев. В то время, как в сякое буржуазное государство должно опасаться приобщения к знаниям и развития духовной деятельности рабов капитала, для нас это самое развитие является вернейшим залогом победных достижений. Применитель-но к этому требованию должен быть приспособлен весь аппарат нашего обу-чения одиночного бойца.
Поддержание служебной дисциплины в рядах армии является обязательным и необходимейшим условием ее мощи, и в этом отношении требования Со-ветского государства самые решительные. Но опять-таки между современным пониманием дисциплины и тем, что имело место в царской армии, лежит це-лая пропасть. Дисциплина в Красной армии должна базироваться не на страхе наказания и голом принуждении, а на добровольном сознательном исполнении каждым своего служебного долга, и первый пример такой дисциплины должен дать командный состав. Чем должна поддерживаться дисциплина? Во-первых, сознательностью передовой части красноармейской массы, ее коммунистичес-ких ячеек, ее политруков и всего командного состава, их выдержкой, предан-ностью революции, героизмом и самопожертвованием. Во-вторых, умением командного состава связаться, сблизиться, до известной степени слиться с ши-рокой красноармейской массой. В-третьих, правильностью его политического и технического руководства, укреплением веры красноармейской массы в полное соответствие начальников своему назначению. Вне этих условий поддержание дисциплины в армии революционной, каковой является наша Красная армия, дело безнадежное. Конечно, абсолютно без всяких элементов принуждения обойтись нельзя, но применению их должны быть положены самые узкие пре-делы. Только тот может быть признан настоящим красным командиром, кто без всяких принудительных мер добьется полного подчинения своей воле.
Таковые, в общих чертах, должны быть основные элементы той военной доктрины, на основе которой должно происходить развитие и укрепление во-енной мощи советской федерации. Для выполнения своего назначения идеи доктрины должны проникнуть, пропитать собой все наши военные уставы, наставления и пр., должны стать органической частью мировоззрения крас-ноармейской массы и особенно ее командной части. Мне кажется вполне це-лесообразным основные практические положения, вытекающие из существа доктрины, изложить особо в отдельном уставе, который являлся бы основным катехизисом Красной армии. В этом отношении идея «Основного воинского устава» Д. Парского заслуживает самого серьезного внимания.
Вот примерный круг общих идей, которые, мне кажется, должны стать близ-кими всем, занимающимся разработкой вопросов военной теории в ее общей части. Несомненно, изложенное является лишь попыткой поставить вопрос и вызвать к нему соответствующее внимание. Что же касается его разрешения, то это может явиться лишь результатом длительной и упорной работы военно-теоретической мысли на основе коллективного опыта.
Остается выразить самое горячее пожелание, чтобы разработка вопроса о доктрине Красной армии заняла и в нашей литературе; и в нашей практичес-кой деятельности такое место, которое по праву должно ей принадлежать в силу особого ее значения для дела строительства вооруженных сил республики.
