ТЕРРОР КАК ПОРАЖАЮЩИЙ ФАКТОР РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ ВОЕННЫХ НАУК
№ 3(20)/2007
Генерал-майор С.А. БАТЮШКИН,
доктор военных наук, профессор,
действительный член АВН
ТЕРРОР КАК ПОРАЖАЮЩИЙ ФАКТОР РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
У чиновников, сотрудников силовых структур, ученых, специалистов и журналистов нередко происходит смещение понятий по отношению к терроризму. Сюда относят боевые действия, геноцид, политические убийства, национально-освободительные движения, межплеменные распри и т. п. Это верно и неверно одновременно, так как проявления терроризма необыкновенно многообразны. А перечисление возможных сценариев актов терроризма указывает на неисчерпаемость форм этого социально-политического феномена.
Террор как метод и одновременно средство борьбы двух конфликтующих сторон существует столько, сколько существует само человечество. Существует множество примеров, когда с помощью террора осуществлялись государственные перевороты, развязывались войны, инспирировались кризисы и конфликты, уничтожались правители, политические деятели и военачальники.
Если традиционно под террором понимался акт физического уничтожения и отстранения от власти и управления государственного, политического или общественного деятеля, то в годы Гражданской войны в России явление, которое обозначалось как террор, было значительно расширено. И «белый» и «красный» терроры предполагали уже уничтожение больших групп людей с той и другой стороны без всякого суда и следствия.
В советском уголовном праве определение понятия «террор» было достаточно полным и конкретным, не допускающим двоечтения. Под террористическим актом понималось особо опасное государственное преступление, которое заключалось «в убийстве или причинении тяжкого телесного повреждения государственному или общественному деятелю или представителю власти, совершенными в связи с его государственной или общественной деятельностью, с целью подрыва или ослабления Советской власти, а также представителю иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений».
В Уголовном кодексе Российской Федерации терроризм рассматривается как идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий.
В политической, идеологической и военной практике оценка действий, характеризуемых как террор, периодически менялась (и сейчас это иногда происходит) с отрицательной на положительную и наоборот. Например, взрывы немецких штабов, развлекательных учреждений, осуществляемые советскими разведчиками и партизанами в ходе Великой Отечественной войны, всегда оценивались как героизм.
А вот нынешние акции палестинцев против Израиля, иракцев против американских оккупационных войск везде отражаются как терроризм.
Эта диалектика присутствует и в оценках Западом ситуации в Чечне. Например, в первую чеченскую войну Российская армия была агрессором и сборищем террористов, а вооруженные силы Чеченской Республики - повстанцами, борцами за свободу. Террористов, захвативших школу в Беслане, во многих западных изданиях называют «борцами за независимость», «моджахедами» и т. п.
По своему воздействию на общество терроризм очень часто сравнивают с необъявленной войной. Это очень ошибочная позиция. Такая точка зрения во многом обусловлена тем, что современное понимание войны становится все более аморфным и размытым, - сюда стали относить холодную, экономическую, психологическую, информационную и т.п. войны, рассматриваемые как самостоятельные отдельные виды войны. Высказываются также суждения о том, что вообще любое участие вооруженных сил государства в каких-либо событиях является войной.
Обратимся к источникам. Так, в толковых словарях война определяется как вооруженная борьба между государствами или как общественное явление в виде продолжения политики насильственными средствами. Война так же, как и террор, зиждется на насилии, но насилие насилию рознь. Следует исходить из того, что террор - это одна из форм вооруженной борьбы. То есть террор может сопутствовать войне, в особенности захватнической.
Понятие «агрессия» обычно ассоциируется с понятием «война» и характеризует действия воюющей стороны, которая первой применила силу, т.е. совершила вооруженное нападение.
Следовательно, война и агрессия - это действия, направленные против вооруженных сил противника, тех сил, которые способны оказать более-менее адекватное сопротивление; террор же направлен против той массы людей, которая не имеет возможности оказать сколько-нибудь равноценное сопротивление и потому обречена быть жертвами террора. Следует также исходить из того, что террор - это конкретное прямое воздействие на объект подрыва для достижения военных, политических, экономических, социальных и социально-психологических целей. По своей сути террористическое действие является ударом или попыткой нанесения удара на поражение по противодействующей стороне. Это всегда акт агрессии.
В последнее время на страницах печати многие ученые пытаются поставить знак равенства между такими понятиями как, терроризм и война. Такая точка зрения весьма опасна и равносильна информационной бомбе для военной науки. Ибо при таком подходе террористические организации наделяются статусом, равным статусу государства, одной из функций которого является ведение войны. Следует отметить явное принципиальное различие между терроризмом и войной. Оно заключается в том, что терроризм не поддается никакому регулированию ни на национальном, ни на международном уровне. Более того, терроризм по своей сути несовместим ни с каким правовым режимом, поскольку низвержение власти является одним из важных элементов террористической деятельности. В то же время практика ведения войны, каким бы антигуманным не было это явление, имеет большой исторический опыт выработки и юридического закрепления ее формальных регуляторов. Они сведены в некие нормы и правила, соблюдение которых контролируется ООН. В частности, существуют абсолютные запреты на применение различных типов вооружения: химического и биологического оружия, пуль со смещенным центром тяжести и многое другое. То же самое касается Женевских и Гаагских конвенций, которые призваны регулировать правила ведения военных действий, гарантируя, в частности, права не участвующих в них мирных граждан и оказавшихся в плену военнослужащих (военнопленных), статус нейтральных государств и т.д.
В ходе военных действий в последние десятилетия неоднократно фиксировались грубые нарушения упомянутых конвенций, как, впрочем, и иных установленных правил и норм ведения войны. Это прежде всего относится к США. Как только дело доходит до исполнения этих норм и правил, у порога Пентагона о них вытирают ноги.
Однако все нарушения правил войны, допущенные США и их союзниками, попадают под разряд «военных преступлений» и караются как национальными законодательствами, так и международным правом. В частности, США и Израиль, как правило, не выполняют букву и норму национального законодательства в части пресечения и наказания лиц, ответственных за совершение военных преступлений.
Раз имеются принципиальные отличия между войной и терроризмом, то они обязательно должны иметь и некоторые схожие признаки. К ним можно отнести следующие:
1. Оба этих явления проявляются в сфере политики - и война и терроризм означают продолжение политики конкретных субъектов средствами насилия.
2. В войне, как и в терроризме, преследуется достижение конкретных результатов неполитическими методами. В войне - это сохранение независимости и целостности государства, сохранение конституционного строя, подчинение одних народов другим, захват чужих территорий, пересмотр границ, изменение сфер влияния и др. Терроризм также нацелен прежде всего на устрашение объекта воздействия или его уничтожение.
3. У войны и терроризма имеются, хотя и различающиеся, идеологические основания. Идеологическое объяснение войны противоборствующими сторонами осуществляется концептуально и широкомасштабно независимо от справедливого или несправедливого характера войны. Идеология терроризма примитивна и узка по содержанию и малопонятна широким слоям общества.
4. Терроризм и война в своих действиях опираются на вооруженные формирования. В войне - это вооруженные силы, вся военная организация государства. У терроризма - скрытые вооруженные структуры или организованные преступные группировки.
5. В боевых действиях и террористических акциях используются сходные средства борьбы.
6. Война и терроризм имеют общие признаки по характеру и результатам действий. И в том, и ином случае по результатам действий используется понятие «победа».
Вполне понятно, что вышеприведенный перечень сходных черт войны и терроризма далеко не полный.
Тем не менее это принципиально различные явления общественной жизни. Существенные различия между войной и терроризмом можно свести к следующему:
1. Война - это более широкое, системное явление с большим числом составных элементов. Терроризму не присущи такие элементы войны, как дипломатическая и экономическая борьба, экономическая блокада, захват территории и др.
2. Война имеет четкие временные границы: начало боевых действий, ход войны и ее окончание. В террористических действиях эти характеристики размыты, так как они проявляются разовыми акциями перманентно, спорадически, но устойчиво.
3. В войне преследуется достижение конкретных результатов. Терроризм нацелен прежде всего на устрашение объекта воздействия или его уничтожение.
4. У войны и терроризма различные идеологические основания.
5. Во время войны существуют ярко выраженные понятия фронта и тыла, а терроризм проявляется нигде и везде, именно потому с ним так сложно бороться.
6. Война и терроризм различаются своими основными носителями. Главными субъектами войны являются армии государств или антагонистически противопоставленные друг другу части населения страны. Терроризм же многолик и неявен. Выявление и изоляция конкретных террористов или террористических организаций не означает ликвидацию всего состава террористического движения, так как оно постоянно видоизменяется и пополняется новыми членами.
7. Война и терроризм различаются и мерой секретности. Секреты войны связаны с ее подготовкой, однако сами боевые действия и ряд других процессов войны, как правило, открыты. Терроризм же законспирирован гораздо глубже.
Терроризм следует отделять и от диверсий, хотя по внешним признакам они во многих случаях могут выглядеть одинаково.
Так, в Большом энциклопедическом словаре дается определение диверсии, суть которого заключается в «разрушении или повреждении путем взрыва, поджога или иным способом различных объектов с целью нанесения ущерба враждебной стороне». Более четко определены объекты диверсии (предприятия, сооружения, пути и средства сообщения, средства связи, объекты жизнеобеспечения населения) с целью подрыва экономической безопасности и обороноспособности в Уголовном кодексе РФ. Исторический опыт свидетельствует, что война не обходится без диверсий.
Вполне естественно, что во время диверсионных операций гибнет и местное население, но все же диверсии - одна из форм вооруженной борьбы с противником, это не терроризм, хотя так обычно называет ее противоборствующая сторона.
Различия между терроризмом и диверсиями заметны и заключаются в следующем:
1. Диверсионные акции совершаются, как правило, во время боевых действий и против государства-противника, а террористический акт обычно осуществляется в мирное время и от имени своей, негосударственной, обычно влиятельной организации.
2. Объектом действий диверсантов являются военные объекты или объекты двойного назначения (мосты, вокзалы, порты), а современные террористы наносят свои удары по местам массового скопления мирного населения.
3. Диверсия объективно выражается лишь в совершении взрывов, поджогов и других общественно опасных действий во время войны, и не более того, а терроризм такими действиями не ограничивается, террористам более выгодна угроза, а не осуществление таких акций.
4. При совершении акта диверсии действия диверсантов направлены на причинение противнику максимально возможного вреда, а при совершении террористического акта цель совершенно иная - устрашение населения или его части, создание и поддержание в обществе обстановки страха.
5. Целью диверсионных акций является ослабление государства-противника, подрыв его экономической мощи и обороноспособности, а цели террористов состоят в другом - устрашение населения и оказание давления на властные структуры для принятия какого-либо решения или отказа от него.
6. Диверсанты действуют тайно, никому не сообщая о своих действиях и их результатах, а террористы обычно действуют открыто, демонстративно предъявляя свои требования.
Острая необходимость возникает в выявлении сущности понятия «бандитизм». Это обусловлено тем, что в отдельных случаях нередко одни и те же события оцениваются и как терроризм, и как бандитизм, а в средствах массовой информации такие понятия, как «террорист» и «бандит» часто употребляются в качестве синонимов. Однако такого рода отождествления представляются неправомерными.
Если терроризм в общественном плане выражается в совершении взрыва, поджога и иных общественно опасных действий, могущих повлечь непрогнозируемое число случайных жертв в политических целях, то бандитизм выражается совсем в другом - создании банды для совершения нападения на конкретных лиц и организации с целью получения от них, как правило, финансовых или материальных средств.
При совершении акта бандитизма преступники вступают в непосредственный контакт с потерпевшими, а при осуществлении террористического акта жертвы могут даже не видеть преступников. Цель бандитов - нападение на граждан и организации с целью получения материальной выгоды. Для террористов же сами по себе акты насилия целью не являются, они служат лишь средством достижения воздействия на принятие решений властными структурами.
Итак, основное отличие терроризма от бандитизма заключается в том, что при совершении преступной акции террористы выдвигают свои требования (в том числе и финансовые), исключительно к государственным и другим официальным органам или общественным организациям, бандиты же к конкретным лицам или финансово-коммерческим структурам.
Вполне понятно, что обстановка страха в том или ином месте может возникнуть и в результате действий какой-либо преступной группы, но это страх, возникающий как следствие действий бандитов. Без намерений его создать и использовать. Действия же террористов направлены именно на создание обстановки страха среди населения и использование этого обстоятельства в достижении своих целей.
Таким образом, если действия бандитов актом насилия уже завершаются, то терроризм с этого только начинаются. Это обстоятельство не позволяет отожествлять бандитизм с терроризмом.
Вполне понятно, что речь идет не только о точности того или иного термина, хотя и это немаловажно в системе фундаментальных понятий, играющих решающую роль в организации социально-политической жизни общества и национальной безопасности государства. Главное, что у многих вызывает беспокойство, - это память об исторических последствиях, которые всегда наступали вслед за упражнениями в терминологической игре.
Сегодня вокруг понятия война, как вокруг Сатурна, вращаются десятки определений: экономическая, информационная, широкомасштабная, региональная, локальная, вооруженный конфликт, терроризм и т.д. Есть и другие как проявления неограниченной фантазии их авторов. Не надо спешить с их «узакониванием». Необходимо ученым миром обсудить нынешнее состояние военно-политической обстановки в стране и дать прогноз ее развития. И на основе объективного ее прогноза осуществлять глубокие научные исследования по развитию военной теории, связанные с защитой российской государственности от военных угроз.
Возникает вполне естественный вопрос: «Где же они, эти возможные очаги терроризма»? Попробуем провести их прогнозирование.
Первый. Вся территория между Каспийским и Черным морями с запада на восток и между Волго-Донской излучиной и Кавказским хребтом с севера на юг. И дело давно не в Чечне. Точнее, не в ней одной. Теперь это зона деятельности организаций, имеющих базы подготовки, склады оружия, щедро финансируемых из неместных источников, но с явной целью - полное выдавливание русских с указанных территорий, а затем включение этих территорий в орбиту влияния ваххабизма.
В некоторых регионах русских фактически уже не осталось, и выселили их не прямой агрессией, а созданием атмосферы постоянных угроз и конфликтов. Чечня, как известно, была «зачищена» от русских вооруженным путем со средневековой жестокостью.
В настоящее время по количеству и степени остроты конфликтных ситуаций первенство принадлежит двум регионам - Поволжью и Северному Кавказу. Специалисты полагают, что на сегодняшний день на Северном Кавказе в латентном состоянии функционируют десятки этнических конфликтов, имеющих высокую степень возможности активизации в будущем. Подтверждением этому служат прогнозы казачьих атаманов Юга России о том, что до вооруженного конфликта по косовскому сценарию осталось несколько лет. Чужаки многочисленны, у них, отметим, высокая рождаемость.
Вторая. Дальний Восток. Здесь дело обстоит совершенно по-иному, но не менее опасно. Китайцы-мигранты, пользующиеся поддержкой государства в вопросах покорения чужих территорий, действуют по принципу, сформированному китайцами еще в древние времена: «Поедать землю врага, как тутовый червь поедает листву». Уже сейчас этот богатейший край, жизненно необходимый для России, обильно заполнен китайцами.
Они не агрессивны. Они тихи и спокойны. Они просто ждут того часа, когда, войдя в соотношении 10:1 с русскими, смогут сказать: «Это наша земля». У них есть опыт, терпение, жесткая структура дисциплины и накопления денежных ресурсов.
Третье. Москва. Не удивляйтесь. Именно Москва-столица нашей Родины. А по аналогии - ситуация примерно одинаковая и во всех административных центрах субъектов федерации. Внешний признак - население «посмуглело» от неконтролируемого потока мигрантов. Значительная часть трудящихся мигрантов осуществляет свою деятельность, как правило, в анклавных рынках труда, в рамках которых разворачиваются конфликты между многими противоборствующими субъектами.
Под анклавами рынков труда понимается рынок, формирующийся прежде всего в иммиграционном анклаве, а также на других территориях, где располагаются торговые и сервисные предприятия, собственниками (или арендаторами) которых являются иммигранты, которые, в свою очередь, нанимают иностранных рабочих в первую очередь из числа соотечественников (как правило нелегалов).
Проблема конфликтов в анклавных рынках труда многопланова. Однако можно выделить три наиболее рельефные тенденции в их развитии.
Первая приводит к формированию федеральных сетей анклавных рынков, созданных более чем в половине субъектов Российской Федерации, и локальных территориальных сетей, действующих в ограниченном количестве регионов страны. Примером федеральных сетей служат рынки, контролируемые мигрантами из Азербайджана, локальных - мигрантами из Китая, Таджикистана. Вторая тенденция отражает этнорегиональное разделение анклавных рынков между мигрантами - выходцами из одной страны, но связанных родственными, клановыми, земляческими признаками. Третья тенденция состоит в конкуренции между этническими группами мигрантов за право контроля наиболее доходных анклавных рынков в экономически привлекаемых субъектах России.
Вышеизложенные тенденции свидетельствуют об этнической и географической избирательности движения мигрантов в те регионы России, в которых функционируют контролируемые ими анклавные рынки труда.
Много общих черт наблюдается в организационном строении и функционировании этнических групп мигрантов, контролирующих анклавные рынки труда. Среди этих черт: формирование групп по принципу родства, земляческих связей; построение внутренней иерархии и самоуправление; доверительные отношения лидеров групп с влиятельными фигурами в принимающем обществе; сращивание с криминальным миром; обособление от принимающего общества; наличие организованных преступных группировок.
Китайские землячества в России - это устойчивые и хорошо организованные замкнутые общности, спаянные тесными кровнородственными связями, стремящиеся к четкому обособлению от принимающего общества. Они нацелены на формирование накопления капитала, захват и удержание рынка и существуют в значительной мере на грани легальной и теневой экономики, сращены с криминальным миром.
Подобная закрытость, сходная с осознанной самосегрегацией, невольно провоцирует повышенное и далеко не доброжелательное внимание окружающего общества к мигрантам, создание потенциально опасной конфликтогенной сферы.
Базовая отличительная черта конфликтов этнических групп мигрантов с принимающим обществом - это конфликты неграждан с гражданами России. Подобные конфликты чаще всего перерастают в межличностные либо межгрупповые, открытые либо латентные, скрытые конфликты и разворачиваются между мигрантами и местными криминальными группами, разными этническими группами мигрантов, контролирующими рынок, и представителями местной элиты (по новому пересмотру договоренности об условиях деятельности, размерах платежей за право пользования рынком); этнической группой мигрантов, контролирующей анклавы рынков, и местным населением по различным поводам, в том числе по поводу купли-продажи товаров, мигрантами и гражданами России, нанятыми уже для работы; членами этнической группы мигрантов за распределение доходов.
Общая ситуация усугубляется тем, что часть мигрантов, контролирующая рынок, - преимущественно самостоятельные лидеры этнических групп, связанные с криминалитетом - зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей, в инициативном порядке присваивает себе статус господствующей группы в отношениях с местным населением и пренебрежительно относятся к нему, прибегают подчас к насилию. Словом, статус «хозяина-работодателя» порождает и соответствующую психологию.
Наиболее опасной в современных условиях становится тенденция нарастающего применения насилия как способа разрешения конфликтов. Свидетельством служат факты столкновений в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Волгограде, Новосибирске, Иркутске, Владивостоке и других городах. Нарастание конфликтов наблюдается не только в городах, но и сельских районах, куда приезжают на постоянное жительство либо с коммерческими целями мигранты из стран СНГ.
Следует отметить, что у тенденции нарастающего насилия есть свои экономическая, ценностная, политическая, организационная, социально-психологическая и криминальная составляющие. И если их не учитывать, то в ближайшей перспективе конфликты могут принять довольно острую форму и прежде всего вырасти по масштабам. Ибо демографическая ситуация в России и потребность экономического развития объективно предопределяют необходимость в дополнительных трудовых человеческих ресурсах. Отметим, что приток иммигрантов и временных трудовых мигрантов в страну уже сегодня составляет более 700 тыс. человек, а к 2009 году достигнет до 1,5 млн человек.
В настоящее время в России проживает 12,1 млн мигрантов. По оценкам экспертов, основную массу составят мигранты из республик Центральной Азии, Кавказа и Китая, то есть доминировать будут представители исламской и синайской цивилизаций. Значительная часть из них по-прежнему будет ориентирована на коммерческую деятельность.
В связи с этим можно прогнозировать дальнейшее расширение анклавных рынков труда в субъектах Российской Федерации и возрастание рисков потенциальных конфликтов этнических групп мигрантов с принимающим обществом.
Исходя из вышеизложенного можно говорить о появлении следующих угроз военной безопасности:
1. Попытки насильственного свержения конституционного строя.
2. Противоправная деятельность экстремистских, религиозных, сепаратистских и террористических организаций, направленная на нарушение единства и территориальной целостности, дестабилизацию обстановки в стране.
3. Действия, направленные на дезорганизацию функционирования органов власти, нападения на государственные и военные объекты, объекты жизнеобеспечения и информационной инфраструктуры.
4. Создание, оснащение, подготовка и функционирование при анклавных рынках труда организованных преступных группировок.
5. Незаконное распространение и оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ.
6. Организованная преступность, терроризм, контрабанда и иная деятельность в масштабах, угрожающих безопасности страны.
Поскольку указанные угрозы выдвинулись в качестве главных, перед органами системы обеспечения безопасности современной России стоит задача их нейтрализации и отражения. Надо отметить, что правовой и организационный механизмы выполнения рассматриваемой задачи только начинают складываться, принимаются отдельные законодательные акты, в той или иной мере касающиеся вопросов военной безопасности. Однако указанные правовые акты не объединены общей концепцией и не преследуют создания в итоге целостной системы правового регулирования деятельности всех структур военной организации при разрешении вооруженных конфликтов.
При условии высоких мобилизационных возможностей по созданию вооруженных сил у предполагаемых сепаратистов (более 10 млн человек) и охвате военными действиями практически всех субъектов федерации в деле предотвращения гражданских конфликтов первостепенная роль должна отводиться превентивным мерам, направленным на своевременное выявление степени назревания чрезвычайной обстановки. Результаты исследования этнических конфликтов позволяют выделить следующие показатели такого назревания:
1. Резкое возрастание количества тяжких преступлений на этнической почве.
2. Неспособность или нежелание местных властей обеспечить охрану общественного порядка и безопасность граждан.
3. Формирование органов местной власти, в том числе правоохранительных, по этническому признаку.
4. Бездействие правоохранительных органов и предвзятое отношение к расследованию преступлений, совершенных на этнической почве.
5. Формирование в националистических общественных организациях параллельных органов власти.
6. Приобретение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ.
7. Формирование в параллельных органах власти вооруженных формирований.
Наиболее общий перечень составляют около 12-15 таких показателей. Исследования показывают, что наличие четырех и более показателей свидетельствует о неизбежности наступления конфликта. Своевременное выявление показателей назревания чрезвычайной обстановки может позволить применить адекватные предупредительные меры по урегулированию конфликтов на начальной стадии.
Таким образом, по своей значимости и сущности неконтролируемая миграция становится скрытой оккупацией. Она является средством кризисного управления со стороны США не только экономически контролируемых территорий, но и в целом Россией. А терроризм, бандитизм из вспомогательных поражающих факторов новейшего оружия массового уничтожения превращаются в главные. Они являются оружием для поддержания в постоянном страхе и стрессовом состоянии населения, отвлечения его внимания от повседневного массированного подрывного действия других поражающих факторов, от скрытного, тайного ведения войны на уничтожение государства. Самым же главным является то, что террор и бандитизм мигрантов в условиях России, возможно, становится прелюдией к ее распаду и началу полномасштабной военной агрессии войск НАТО против нее.
Отсюда одной из важнейших задач военных ученых является выработка рекомендаций по локализации действующих поражающих факторов до подготовки к отражению военной агрессии НАТО. Потерю времени или бездействие на данном направлении будущие поколения русских людей нам не простят.
