Дизельные восьмидесятки

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ № 3/2008, стр. 40-52

Дизельные «восьмидесятки»

Виктор Березкин

Окончание.

Начало см. в «ТиВ» № 11,12/2007

С распадом Союза ушло время прежних «планов партии», позволявших каждое десятилетие пополнять танковый парк новым поколением боевых машин. Основной чертой столкнувшегося с экономическими проблемами танкостроения стало широкое использование прежних разработок традиционно высокого уровня для новых проектов.

Перед харьковскими конструкторами, оказавшимися «за кордоном», встал вопрос: как работать дальше. Было решено выработать собственное реальное тактико-техническое задание на перспективный танк, который сочетал бы требования сегодняшнего дня, прогрессировавшие с общим развитием техники динамичнее прежнего, с опорой на уже проверенные решения и реальные условия производства. Заделом проекта стали наработки последних «союзных» лет-созданный в конце 1980-х гг. «объект 478Б» («Береза»), принятый на вооружение уже после распада СССР как Т-80УД.

Одновременно с серийным производством на ряде опытных машин шли испытания перспективных образцов оборудования и систем, а также «доводились до ума» узлы и агрегаты, принятые в свое время «в кредит». Надежность в эксплуатации и расширение рабочего диапазона машины стали цениться не менее, чем разработка новых проектов. Вместе с выпуском 1000-сильного танкового дизеля 6ТД, поначалу капризного и требовательного к внешним условиям, провели мероприятия по повышению его рабочих температур и снижению чувствительности к пыли, существенные при эксплуатации в жарком воздухе и в условиях бездорожья южных районов. Помимо стендовых и полигонных испытаний, для совершенствования силовой установки на заводе соорудили «печку», в которой мотор уверенно, без перегрева, выдерживал температуры «забортного воздуха» до +55°С.

Согласно постановлению ВПК от 21.01.77 г., началась разработка еще более мощного варианта 6ТД-2, форсированного до 1200 л.с. С 1983 г. он уже проходил ходовые испытания на танках, а в феврале 1986 г. состоялось решение о начале его серийного выпуска. При тех же габаритах и массе установки ее удельная мощность возросла на 20%, достигнув рекордных параметров - 73,8 л.с. на литр рабочего объема. Дизелем с подобными характеристиками не располагали конструкторы Омска и Нижнего Тагила, а западные моторы этого класса были в 1,5-2 раза более громоздкими и имели на 30-50% больший вес. Впрочем, высокие качества тянули за собой хвост неизбежных проблем, и новый дизель еще нуждался в укрощении.

На «командирском» танке Т-80УДК («объект 484») отрабатывались дополнительные средства связи и управления. Для питания энергоемкого оборудования и работы систем без включения основного дизеля (что позволяло экономить топливо и обеспечивало скрытность в засаде или автономность при опробовании в парке и на стоянке) танк был оборудован вспомогательным 30-сильным турбоагрегатом, установленным в бронекожухе слева на надгусеничной полке. Работы по вспомогательному агрегату имели историю двадцатилетней давности, когда в 1972 г. прорабатывалась тема «Пускач» по созданию пуско-запра-вочного устройства для танка Т-64 мощностью порядка 40 л.с, основной задачей которого был запуск и разогрев основного дизеля, а также подогрев аккумуляторов и обеспечение работы рации. Тогда разработку завершить не удалось: оказалось, что подходящего агрегата просто нет, а создавать «малосильный» мотор самим было даже сложнее, чем полноразмерный двигатель.

Еще одним испытательным стендом служил «объект 478Д» (больше известный на заводе как «85-й» по серийному номеру 51085). Он был оснащен системой дистанционного подрыва «Айнет», подрывавшей осколочно-фугасные снаряды в заданной точке траектории над целью, поражая ее сверху ливнем осколков и фугасным ударом. С этой целью механизм заряжания оборудовался автоматическим установщиком интервала, который задавал новому «электронному» взрывателю ЗВМ-12 время подрыва снаряда, соответствующее дальности, полученной от лазерного прицела-дальномера. Характеристики осколочного поражения при воздушном подрыве улучшались втрое, кроме того, снаряды можно было с большой эффективностью использовать против вертолетов на дальностях до 4 км, ведя «зенитный огонь» осколочными боеприпасами.

Помимо обычных осколочно-фугасных снарядов, для борьбы с живой силой испытывались снаряды типов ЗШ7 и ЗШ8, снаряжаемые стальными оперенными стрелками. Тысячи таких поражающих элементов, пучком выбрасываемых на подлете к цели, сплошь накрывали обширную зону поражения (к слову, для американских «Абрамсов» в борьбе с живой силой и укрытиями предусматривается использование только пулеметов и кумулятивных снарядов, иных подходящих боеприпасов в боекомплекте просто нет). «Айнет» на полигоне доказал высокую эффективность: расщепленные мишени, по впечатлениям участников стрельб, «были изрешечены, как картечью».

Среди мер повышения защиты наибольшие надежды возлагались на комплекс оптико-электронного подавления «Штора-1», ставший ответом на широкое распространение противотанковых средств с лазерным наведением и квантовыми дальномерами, обладающих высокой точностью огня (подобную систему имеет и сам Т-80УД). Зафиксировав с помощью чувствительных датчиков лазерный луч, означающий, что за танком идет охота, «Штора» автоматически разворачивает башню к источнику излучения и отвечает модулированным ИК-светом, наводя помехи в контуре управления ПТУР. Одновременно начинается отстрел гранат ЗД17, ставящих перед танком аэрозольную завесу, рассеивающую лазерный луч. Обнаружение источника опасности и точный разворот башни позволяет без промедления подавить цель огнем из собственного оружия. Приемные датчики системы монтировались попарно на крыше башни спереди и по бокам, а пара излучателей, служащих и для тепловой подсветки цели при ночной стрельбе, - спереди, по сторонам маски пушки. Вероятность поражения «занавешенного» танка снижается в среднем в 1,95 раза.

Перспективный танк должен был получить принципиально новую башню из сварных катаных бронеплит вместо привычной литой конструкции. Предложения по переходу на сварно-катаную броню в ХКБМ звучали уже давно, образцы таких башен испытывались на опытных машинах, но с их внедрением в производство не торопились. Причиной было нежелание нарушать налаженную поточную технологию, да и заказчик не очень настаивал на новшестве, видимо, опасаясь неизбежного перерыва со сдачей машин в войска. Теперь же вопрос решился поневоле: поставлявшая литые башни «Азовсталь» в ходе конверсии успела развалить свое крупнолитейное производство, «за ненадобностью» списав оснастку. Аналогичные башни лил Омский машиностроительный завод, но надежд на получение требуемой «половины танка» из ставшей заграничной Сибири было еще меньше. «Катанка» требовала дополнительной механической обработки, штамповки и сварочных работ против технологичного литья, обеспечивающего любые обводы и формы, но была прочнее и легче, позволяя реализовать лучшую защищенность (материал при прокате упрочняется и приобретает однородность характеристик, что не может дать неизбежная при литье анизотропия свойств). Что до роли форм в обеспечении сна-рядостойкости, то с переходом к новым способам защиты их роль изрядно утратила значение, более того - нетрудно заметить, что башни современных танков с разнесенной броней имеют откровенно «провоцирующие» прямые угловатые контуры с вертикальными поверхностями внешних плит.

В конструкции новой башни сохранилось «фирменное» решение заполнителя в «карманах» разнесенной брони: набор вертикальных стальных пластин и керамики, перемежающихся слоями пенополиуретана, в которых гаснет кумулятивная струя и вязнут стержни бронепробивающих снарядов. По сравнению с базовой конструкцией сварно-катаная башня с заполнителем (размещенным по иной схеме) по результатам отстрелов оказалась на 10-40% устойчивее к поражению кумулятивными боеприпасами и на 10-60% прочнее при попаданиях снарядных стержней. При тех же размерах и меньшем весе несколько возрос внутренний объем башни, позволив скомпоновать перспективное оборудование и улучшить условия работы танкистов в боевом отделении. Для отработки технологии новой башни заложили серию из трех машин - «объект 478БК» («Береза-Катаная»), но из-за многочисленных нестыковок ее получил лишь один танк, а два других пришлось комплектовать литыми башнями из задела.

В ходовой части танка, сохраняя компоновку шасси Т-80, предполагали заменить обрезиненные опорные катки алюминиевыми со стальной шиной и внутренней амортизацией во втулке. На подобных катках, отработанных ХКБМ, бегали Т-64, тягачи и опытные тяжелые машины. Отказ от массивной обрезинки упрощал конструкцию, давал ощутимый выигрыш в массе ходовой части, экономя около 2 т, повышал динамику танка за счет уменьшения приведенной массы и делал его менее уязвимым от зажигательных средств и огня на поле боя. Не последним доводом оказались цена и независимость от поставок резины с российских химзаводов, рассчитывать на которые было трудно.

Вопрос о замене вооружения, однако, не возникал - 125-мм гладкоствольная пушка 2А46М оставалась завидным орудием и для танкостроителей Запада, превосходившим зарубежные образцы по многим параметрам. Повысить возможности оружия должен был модернизированный комплекс управления огнем в составе лазерного прицела-дальномера, вычислителя, средств наведения и наблюдения.

Прежние системы заменялись улучшенным комплексом 1А45 «Иртыш», а требования военных по улучшению возможностей ведения ночного боя (если прицельная дальность стрельбы днем достигала 5000 м, то ночью - лишь 1300-1500 м, еще больше снижаясь в дождь и туман) должна была удовлетворить установка тепловизора, разрабатывавшегося львовским «Электроном». Вскоре выяснилось, что получить его танк не сможет, так как большая часть комплектующей электроники выпускалась российскими заводами. Попытки договориться с французским «Томсоном» затянулись, и на машины стали монтировать проверенный ночной прицел наводчика ТПН-4Э «Буран-Э» и командирский ТКН-4С «Агат».

По той же причине пришлось отказаться и от намерения оснастить танк системой активной защиты типа «Арена», отстреливающей осколочными боеприпасами подлетающие снаряды и ПТУР. Разработанный в Коломне прототип «Арены» был опробован на харьковских танках и далее с чрезмерным эффектом: наблюдать отбивающийся от снарядов танк прибыла представительная комиссия генералитета МО СССР во главе с маршалом Бабаджаняном, и один из сопровождавших ее офицеров был задет осколком, отлетевшим на полкилометра (пострадавший был тем более удручен происшествием, что поражен он был невесть откуда прилетевшим болтом, угодившим в тыльную часть галифе).

Работы пришлось вести в условиях ощутимого экономического пресса: за весь 1994 г. опытное производство ограничилось сборкой только трех танков. Впрочем, серийный завод, насчитывавший недавно 30 тыс. работников и выдававший ежегодно более 500 машин, напоследок собрал в 1992 г. лишь 43 танка и встал, оказавшись без заказов, всерьез и надолго.

Все средства были направлены на перспективные работы и поддержание на плаву КБ, в котором (немаловажное достижение в смутные годы!) сохранялась и вовремя выдавалась зарплата (правда, звучала просьба к рабочим и конструкторам помалкивать об этом, избегая раздоров с лишенными и такого минимума соседями). Проблем прибавляло сужение поля исследовательских работ, не позволявшее выводить на испытания прежнее число опытных машин, для которых даже не нашлось бы солярки. И без того подорванное здоровье предприятия, растерявшего свой транспорт и трейлеры для тяжеловесов, не позволяло возить танки на загородный полигон для обкатки, и требуемый километраж после устранения дефектов 46-тонные машины набирали на заводском дворе, кругами носясь мимо цехов и сотрясая окрестности.

Перспективной ходовой частью с легкими металлическими катками оборудовали один образец, однако установка на этом опытном шасси 1200-сильного дизеля обернулась замедлением работ. Трудности с охлаждением форсированного мотора не позволяли обкатывать шасси, простаивавшее, пока силовую установку доводили на стендах. Мотор грелся, и танк с 6ТД-2 в летнюю жару проигрывал «нормальному», не в силах идти по трассе на повышенных передачах, которые тот уверенно держал.

Отработка МТО с 6ТД-2 потребовала длительной «гонки» в тепловых боксах и камерах, пока проблемы не удалось решить путем повышения производительности эжекционной системы охлаждения. Но за машиной с металлическими катками уже закрепилась репутация неудачной, и решение пришлось на время отложить. В очередной раз подтвердилось «правило Мэрфи»: не допускать в одной машине двух радикальных нововведе-ний, которые повлекут растущий снежным комом обвал доводок и доработок, зачастую противоречивых и грозящих похоронить оба новшества. Авансированный вариант мотора 6ТД-3 с повышенной до 1500 л.с. мощностью, на котором предполагалось получить рекордную отдачу в 95 л.с. с литра рабочего объема, так и не покинул опытных цехов из-за тех же проблем с перегревом чрезмерно форсированного двигателя.

Сверхмощность, достигаемая напряженным тепловым режимом, требовала системы охлаждения, превосходящей разумные пределы, которую невозможно было разместить в габаритах танка (радиаторы впору было возить на прицепе). Предельным, практически пригодным образцом, гармонично вписывавшимся в мотоотсек танка объемом всего 3,7 куб. м, остался 1200-сильный 6ТД-2, обеспечивавший танку завидный резерв мощности. К слову, еще в начале практических работ по 6ТД весной 1974г. его конструктор Н.К. Рязанцев указывал, что реально от двигателя можно будет ожидать мощности в 1150-1200 л.с. Моторы 6ТД, 6ТД-1 и 6ТД-2 обладали практически полной взаимозаменяемостью: благодаря сохранению габаритов и посадочных мест установка более мощного дизеля требовала лишь замены пары трубок топливной и масляной арматуры.

Вспомогательной газовой турбиной танки оснастить тогда не удалось. Единственный на Украине разработчик таких агрегатов - авиамоторный «Прогресс» из Запорожья из-за недостатка финансирования отказался от заказа, а судовые двигателисты из Николаева, хотя и брались за предложение, привыкли к иным мощностям и могли дать, в лучшем случае, 1500-сильный ГТД, по расходу топлива вдвое превосходивший основной дизель.

Помимо «объекта 478Д», опытные машины, различавшиеся исполнением ходовой части, башни, силовой установки и комплектацией оборудования в различных комбинациях, привели к появлению «объекта 478ДУ» и «объекта 478ДУ2». Они оснащались 1000-сильным дизелем, но отличались их шасси - соответственно, со стальными и обрезиненными катками. Вопреки обычной практике, еще не принятый на вооружение танк, сочетающий все перечисленные элементы, получил загодя припасенное название - Т-84 (ранее оно предназначалось для Т-80УД). Новое название должно было продолжить заводскую традицию номеров, завершающихся на «четверку» - Т-34, Т-44, Т-54 и Т-64. Нетрудно заметить, что в этом ряду пропущенным оказался номер «74»; под индексом Т-74 по теме «Перспектива» А.А. Морозовым разрабатывался проект «танка новой идеологии», так и не воплощенный тогда в металле.

Перспективы производства, однако, продолжали оставаться туманными. Несмотря на принятое еще 14 апреля 1992 г. постановление Совмина Украины, определявшее завод как «многономенклатурное предприятие, специализированное на выпуске танков и двигателей для них (76% мощностей)», поддержать его заказами не торопились и лимитированные «3/4 оборонных мощностей» оставались незагруженными. Самой Украине новые танки оказались не нужны: некуда было девать даже оставшиеся от Советской Армии машины, годами не покидавшие гарнизонов и танковых парков. Несколько раз собирались закрывать и Харьковское гвардейское танковое училище, готовившее офицеров. Даже интервью с Генеральным конструктором ХКБМ генерал-майором Михаилом Борисюком осенью 1995 г. было озаглавлено не очень обнадеживающе - «Танк, который есть и которого может не быть».

Выход для машины, не пришедшейся ко двору в своем отечестве, обнаружился на внешнем рынке. Активные поиски заказчика и маркетинговая политика дали результат. В марте 1995 г. ХКБМ впервые представляло свою продукцию на оружейной выставке IDEX-95 в Абу-Даби - регионе, традиционно привлекательном для производителей военной техники. В условиях разрядки и прижимистости оборонных бюджетов на европейском континенте, в Азии им еще есть где развернуться. Извечное почтительное отношение к армии и, что еще более важно, готовность выделять деньги на запросы военных, подогреваемые множеством конфликтных споров между соседями, дают ощутимые результаты. Обладающие завидными финансовыми возможностями страны Востока зачастую заказывают технику, «кусающуюся» и для развитых государств: «нефтяные шейхи» ОАЭ купили 436 новейших французских «Леклерков», когда те еще не поступили и в свою армию, а Кувейт получил пополнение не менее современными российскими БМП-3.

На выставку в Абу-Даби была отправлена первая машина с новой башней с серийным номером 54118, но, несмотря на название Т-84, танк еще не полностью соответствовал заданному уровню «восемьдесят четвертого» и не имел всего набора новшеств.

Т-84 имел успех: благодаря отличной динамике танк на равных с российским газотурбинным Т-80У штурмовал горки и рвы, привлекая внимание лихими прыжками с трамплина. Состязание ГТД и дизеля «танков-близнецов», как назвал их М. Борисюк, прошло на равных. На практические стрельбы Т-84 не выводили - за него отстрелял Т-80У, обладающий аналогичным вооружением, и повторение огня из такого лее орудия и теми же боеприпасами не имело смысла.

Впрочем, на огневой позиции не появился ни один западный танк: «Леклерк» и «Абраме» вообще не покидали своих стоянок, а их производители сосредоточились на достижении целей сугубо коммерческими способами.

Ленинский завет «учиться торговать» остался актуальным и сегодня. Лишним подтверждением стала попытка утвердиться на отвергнутом Западом иранском рынке, лишенном после исламской революции 1978 г. современной техники и оборудования. Договором между Украиной и Ираном предполагались, помимо поставок военных материалов, модернизация иранского бронетанкового парка и даже строительство завода по сборке Т-80УД. Речь шла о больших деньгах, но шедшие под секретом переговоры не остались тайной для США и были тут же пресечены угрозой прекратить валютные инъекции и займы Киеву в случае дальнейших контактов с опальным Ираном.

Тем не менее украинское правительство, для которого военная техника (как выпускаемая, так и оставшаяся от Союза) являлась едва ли не единственной статьей экспорта, запланировало довести к 2000 г. объемы торговли оружием до 10 млрд. долл. (что превосходило и тогдашнюю американскую долю в оружейном бизнесе, в 1995 г. составлявшую 9,5 млрд.). К концу 1996 г. военно-техническое сотрудничество удалось наладить с 36 странами, а для танкостроителей наиболее удачным оказался контракт с Пакистаном, давно соперничающим с соседней Индией и озабоченным укреплением своей армии. Определенную роль сыграло то, что Россия, продвигающая свою технику в Азии, не имела в Пакистане особых перспектив, будучи давним партнером Дели. История «пакистанского контракта» тем более интересна, что в омуте хозяйственного разброда бывших советских республик была создана машина мирового уровня, налажено ее серийное производство и, что еще более необычно, достигнут завидный коммерческий успех на зарубежном рынке продажей отнюдь не привычного сырья, но высокотехнологичного продукта.

Украине удалось победить подряд на двух тендерах на основной боевой танк для пакистанской армии, вчистую переиграв китайских оружейников, долгое время безраздельно владевших здешним рынком и уверенно чувствовавших себя на «своем поле». Успех Т-84 был более чем убедительным: танк, весьма удачный и по западным меркам, на голову превосходил китайский Т-85.

Немаловажной оказалась и умеренная для современного танка цена: по условиям контракта на сумму 650 млн. долл. на поставку 320 танков, включающего обучение танкистов, поставки запчастей и сопровождение в эксплуатации, стоимость одной машины составляла около 2,2 млн. долл. против 5,5 млн. за «Леклерк» и 4,8 млн. за «Абраме».

Экспортный вариант в комплектации, согласованной с заказчиком, сохранил современное оборудование, включая комплекс управления огнем «Иртыш» и КУВ «Рефлекс», впервые предоставляемые зарубежному заказчику. За танком оставили прежнее название Т-80УД, однако исполнением он существенно отличался от обычных «восьмидесяток», будучи, по существу, переходным к Т-84, и в заводской документации получил индекс «объект 478БЭ».

В числе новшеств «пакистанского заказа» были и решения, еще не внедренные на своих танках. «Объект 478БЭ» получил сварно-катаную башню (первые партии «по инерции» комплектовались прежней литой), модернизированные приборы, встроенную динамическую защиту и дизель 6ТД повышенной надежности по условиям работы в жару и запыленности при эксплуатации в горно-пустынной местности (для этого на заводе ввели «пылевую аттестацию» моторов в специальных боксах).

Пакистанцы высоко оценили автомат заряжания, с достоинствами которого их советники успели познакомиться еще по опыту боев в Сирии. По боевому отделению замечания вызвали нерегулируемые сиденья экипажа, рассчитанные на отечественную неприхотливость, которые пришлось спешно переделывать, вводя подгонку по росту и наклону. ИК-прожектор ночной подсветки целей «Луна», и до того вызывавший много нареканий (при работе и даже после выключения он долгое время продолжал выдавать танк разогретым рефлектором), изъяли из комплекта оборудования, ограничившись пассивными приборами наблюдения. Не оценили и катки с внутренней амортизацией: минусы такого шасси были, что называется, на слуху - при езде металлические шины немилосердно громыхали, и заказчик потребовал вернуться к «мягкой резине». С одной из серий внедрили дополнительные бронелисты на задних бортовых экранах, прикрывающие мотоотсек, подобно уже имевшейся бронезащите экранов у боевого отделения.

В остальном требования были весьма сдержанными: из экономии пакистанцы отказались от установки кондиционеров и более мощных моторов 6ТД-2, которые обошлись бы дороже и повлекли бы увеличение расхода топлива на 20%.

После обкатки на украинских полигонах заказчики продолжили обучение у себя на предоставленных тренажерах и переданных для учебы машинах. Танкисты Пакистана, представители армейской элиты, оказались достаточно грамотными в технике, сказался и контрактный набор допускаемых к технике офицеров и сержантов. Особых проблем не возникло: ощущалась определенная преемственность машин для экипажей, долгое время довольствовавшихся китайской продукцией. По словам одного из ведущих-конструкторов ХКБМ, «прежде им приходилось иметь дело с испорченными советскими танками, теперь они получили улучшенные».

Экипажи не скрывали удовлетворения машиной нового поколения. Оценка малышевских изделий представителем Пакистана - майором Васимом, имевшим опыт эксплуатации не только китайской, но и американской техники, звучала однозначно: «Первоклассная по уровню и исполнению машина». По меркам заводчан, сдававших танки, нетерпимыми считались малейшие подтекания и вибрации, на удивление приемщиков, привыкших к тому, что на их прежней технике масляная грязь, потеки масла и гидравлики были едва ли не обязательным атрибутом. Вооружение Т-80УД в значительной мере отвечало условиям унификации, учитываемым при принятии новой техники: патроны к башенному и зенитному пулеметам отвечали принятым стандартам и уже производились местными арсеналами.

Между тем, условиями контракта оговаривались весьма жесткие сроки и этапы поставок. Часть материалов, которые прежде собирали по всему Союзу, удалось отыскать под боком. Так, специальную теплостойкую фтористую резину для катков (при движении их поверхность разогревается до + 200°С) и прежде выпускали на Украине, но проходила она по другому ведомству. Прочие комплектующие пришлось добывать- всевозможными обходными путями, причем одним из препятствий стала собственная таможня, безжалостно облагавшая пошлинами даже ввозимое для своего же производства.

Процент импортируемых частей танка, невзирая на обещание «на 98% обеспечить его выпуск силами украинских предприятий», остался куда выше: по номенклатуре комплектующих, а не по общему числу считаемых поштучно деталей («болтов и гаек») танки первых партий были на 60% собраны из узлов российского происхождения. Готовность заменить их своими изделиями выразили многие украинские заводы, привлеченные «живыми деньгами» вместо набившего оскомину бартера и повсеместных неплатежей.

ТанкТ-84М.

Танк Т-84-120 с автоматом заряжания в кормовой нише башни.

Казалось бы, совместная работа над контрактом и налаженные связи давних партнеров по «оборонке» обещали немалую выгоду... Дальнейшее развитие отношений между вчерашними братскими советскими республиками носило откровенно неприглядный характер. Между подрядчиками в России и на Украине разногласий не возникало - заводчанам, заинтересованным в сохранении производства, нечего было делить. Однако раздоры политиков, таможенные и пограничные рогатки при известном желании насолить ближнему сопровождались обменом колкостями и взаимными претензиями должностных лиц, в чем успели поучаствовать и многие журналисты. Исполнявшая установку «свободная пресса», норовя уязвить соседа, преподносила все новые выдумки на грани здравомыслия, а то и свидетельствовавшие о неладном душевном состоянии авторов.

Один из «экспертов» заявлял, что «разрыв хозяйственных связей не позволил харьковскому заводу использовать на танках газовую турбину, и им пришлось ставить на танки уступающий по всем характеристикам дизель»; в другой известинской публикации со знанием дела автор говорил о недостатках стоящего на танках мотора с воздушным охлаждением (!), который не выносит жаркой погоды, приводя в качестве довода личные впечатления от легковушки-«Запорожца». Что до поставляемых пушек, то «спец» другой московской газеты сообщал, будто «снаряды из них падают, едва вылетев из дула», из чего делался вывод о скором расторжении «возмущенными заказчиками» контракта. Эти и подобные им рассказы, увы, имеют хождение до сих пор.

Для восстановления танкового производства только на харьковский завод были вновь приняты больше 5000 работников (причем людей собирали чуть ли не поименно, строго под рабочие места, вызывая станочников и механиков из кооперативов и с рынков, где те кое-как перебивались) . Всего же для выполнения контракта задействовали 179 украинских предприятий. Мощности завода позволяли, при этом они использовались только на 1/5 возможного. Любопытно, что для обеспечения нормального хода работ директор завода своей властью запретил на его территории всякую политическую деятельность, сказав, как отрезав, - «от нее нас только колотит». Более того, руководство завода старалось воздержаться и от участия чиновных деятелей, заметив, что «многие из господ политиков в Киеве, объявляющих о своей значимой роли в успехе контракта, отношение к нему имели только на словах и проявляли активность лишь в попытке ухватить свою «долю малую». Пока разномастные горе-специалисты и обозреватели соревновались в мрачных пророчествах, дело шло своим чередом, подтверждая верность давней истины: «Собака лает, караван идет».

Показательной явилась ситуация с артиллерийским оснащением танка. Все выпускавшиеся прежде машины комплектовались орудием 2А46М-1, производившимся уральскими Мото-вилихинскими заводами, централизованным предприятием по выпуску танковых пушек. Уральцы охотно взялись за участие в малышевском контракте: в октябре 1997 г., когда заказ был уже на треть выполнен, директор малышевского завода Г. Малюк указывал, что все танки идут с российской пушкой, частью прицельного оборудования и аппаратуры. Однако оказалось, что такой расклад устраивает не всех (известно, что «самое большое счастье - это когда у соседа сдохнет корова»). В дело вступила «тяжелая артиллерия» в лице российских сановников, начавших возводить препятствия на пути своих же производителей.

Взволнованный возней вокруг контракта заказчик выразил пожелание, чтобы его исполнение не зависело от «третьей стороны», грозившей оставить харьковские танки без пушек. Единственным выходом стала организация собственного артиллерийского производства. Задача была не просто сложной - достаточно сказать, что во всем мире секретами создания и выпуска танковых пушек владели лишь шесть стран (СССР, США, Англия, Франция, Китай и ФРГ). Само изделие оценивалось как «2860 кг сложных технологий», требовавшее уникальных материалов и оборудования, способных обеспечить соблюдение высочайших характеристик и выносливость при воздействии колоссальных нагрузок (так, бронебойно-подкалиберный снаряд покидает ствол со скоростью 1715-1800 м/с, впятеро превышающей звуковую, а давление в стволе достигает 5100-5200 кг/см2). Что до стоимости, то комплектное орудие оценивалось в сумму порядка 50 тыс. долл.

Сотрудничество ХКБМ с «Мотовилихой» имело давние традиции: в свое время, при разработке боевого отделения для перспективных танков и компоновке башни «объекта 476», унаследованной всеми «восьмидесят-ками», харьковское КБ выступало в роли заказчика и с ним согласовывалась установка орудия и систем, для чего в Харьков были переданы чертежи артсистемы и кое-что из сопутствующего технологического обеспечения. Приказ о подготовке артиллерийского производства был подписан 17 марта 1997 г., подрядчиком назначалось киевское НПО «Большевик» и его КБ артсистем (КБА). Там документацию прилежно перевели на украинский язык, присвоив наименование КБА-3, однако дальше дело не пошло.

Изготовление пришлось налаживать самостоятельно, производя казенную часть и агрегаты заряжания на малышевском заводе, а стволы - в Сумах на НПО «Гидропривод», специализированном на системах высокого давления и способном производить толстостенные высокопрочные трубы (в обиходе ствол так и звался «трубой»). Поддержку оказала и сама «Мотовилиха», для чего из Перми была откомандирована большая группа рабочих и инженеров.

Т-84М с динамической защитой типа «Нож».

К концу лета 1997 г. собрали первые три пушки (частью из привозных агрегатов) и провели их отстрел на полигоне. Собственное производство дало первые орудия к марту следующего года. Примечательно, что работы велись при полном отсутствии госфинансирования, однако справиться с заданием, включая перестройку цехов, освоение техпроцессов и наладку станочного парка, удалось за 10 месяцев. По металлургической части потребовалось внедрение 117 новых технологических процессов, изготовление 42 высокоточных штампов, пяти литейных кокилей, моделей и пресс-форм; цеха, занимавшиеся мехобработкой, освоили 1537 техпроцессов и 1400 разнообразных приспособлений; также были изготовлены испытательные стенды и оснастка для отработки артустановок. Большой объем работ провели и на сумском НПО им. Фрунзе, где ответственным являлся главный инженер предприятия Е.Д. Роговой.

В начале марта 1998 г. на заводе в Харькове провели презентацию артиллерийского производства, показав готовые орудия и цеха (несмотря на выходной день, ради показа к станкам встали рабочие в новеньких спецовках, а само производство сияло небывалой чистотой и порядком).

Кое-что из комплектующих танка покупалось за границей: так, пулеметы ПКТ и крупнокалиберные «Утесы», производство которых было свернуто и в самом Коврове, заказали у болгарских поставщиков, где они были подешевле.

Первые два экспортных Т-80УД покинули сборочный цех 10 октября 1996 г., а через четыре месяца заказчику сдали и партию в 15 танков, отправленных морем из Николаевского порта 20 февраля 1997 г. Для отправки пришлось организовать на заводе специальный столярный участок, сколачивавший громадные деревянные ящики: заказчик настаивал на поставке танков «в упаковке» из прочной доски и бруса, раздобыть которые на безлесной Украине оказалось довольно хлопотно.

На подходе были следующие 20 машин, а уже через месяц, 24 марта 1997 г., танки приняли участие в параде по случаю 50-летия независимости Пакистана. В Азии любят парады: по этому случаю «восьмидесятой» заправили высокосортным бензином (вот где пригодилась многотоплив-ность дизеля) и «переобули» в специальные обрезиненные гусеничные ленты для мягкости хода.

Следующая партия была отправлена с завода 21 мая 1997 г., несколько задержанная из-за дополнительных требований заказчика по комплектованию танков ЗИП, инструментом и учебными классами, занявшими 63 железнодорожных вагона. Очередные два эшелона с полусотней танков отправили в Пакистан 25 ноября, а в конце апреля следующего года по графику были отгружены следующие 55 машин.

Т-84 на трассе полигона в Абу-Даби. Выставка IDEX-1997.

К этому времени пакистанские танкисты, освоив новую матчасть, провели ротные и батальонные учения, в ходе которых танки без каких-либо отказов прошли более 100 км, отстрелялись с места и в движении. Работа систем и, особенно, силовой установки в условиях горной местности, жаркого времени года и разреженного воздуха была безотказной. В адрес завода пришло благодарственное письмо от командира танковой дивизии, в котором с восточной учтивостью говорилось о «безмерном доверии экипажей к боевым возможностям танка» и выражалась «сердечная признательность всем тем, кто участвовал в производстве танка, за их тяжелый труд и самоотверженность». Как и планировалось, контракт был полностью выполнен за полтора года - в ноябре 1999 г. заказчик получил последнюю партию из 55 танков.

Пакистанский контракт, помимо коммерческого успеха, принес и весьма ценный опыт эксплуатации танка и его систем в непростых местных условиях, где буквально все способствовало крайне жестким режимам работы - каменистые грунты, изнашивающие ходовую часть, сложный рельеф, постоянно требующий использования повышенных оборотов двигателя, постоянная для южных краев жара и пыль в сочетании с разреженным воздухом гор. Экзамен «восьмидесятка» выдержала, о чем говорило отсутствие сколько-нибудь серьезных рекламаций.

Сотрудничество продолжалось и в дальнейшем: обычным образом после поставок вооружений заказчик на 25-30 лет привязывается к экспортеру, нуждаясь в запчастях, ремонте и модернизации техники. Пакистанская сторона имела и более амбициозные планы: на Востоке уважают армию и любят оружие, и в Исламабаде хотели наладить собственное производство бронетанковой техники (тем более что давний соперник и сосед Индия такими возможностями уже обладала, выпуская по лицензии британские и советские танки). Помимо оснащения своей армии, новый танк должен был иметь экспортную привлекательность для других стран региона, подобно тому, как «расползались» по азиатским странам изделия китайского танкопрома. Создаваемый танк «Аль-Халид» по проходимости, обитаемости и огневым возможностям проектировался с учетом особенностей потенциальных пользователей, будучи недорогим, простым в обслуживании и эксплуатации и сочетающим отработанные решения силовой установки, ходовой части и вооружения с должной боевой эффективностью. Основными партнерами в его создании, помимо Пакистана, стали китайская корпорация «Норинко» и ХКБМ, ответственное за разработку моторно-трансмиссионного отделения, поставлять которое предполагается в виде законченного отсека-агрегата.

Поставка «восьмидесяток» пакистанской армии имела и другие самые непосредственные последствия: индийские военные, ревниво следившие за появлением у соседа новинок боевой техники, в дополнение к имевшимся у них Т-72 в конце 1999 г. заказали через «Росвооружение» партию Т-90С в количестве 310 единиц. Почти идентичное число новых машин, полученных Пакистаном и Индией, на деле имело свое, вполне объективное обоснование - заказанное и индийцами, и пакистанцами количество танков соответствовало штату бронетанковой дивизии, позволяя целиком переоснастить ими соединение.

Пакистанский танк «Аль-Халид» сочетает харьковскую силовую установку и трансмиссию с агрегатами китайского происхождения.

Харьковские танки также принимали участие в тендерах на поставки бронетанковой техники в других странах. Большие перспективы связывались с заинтересованностью Турции в обновлении своих бронетанковых войск. «На кону» была поставка до тысячи машин на сумму в 4 млрд. долл. В конкурсе участвовали ведущие танкостраители мира, предлагавшие американский «Абраме», германский «Леопард-2» и российский Т-80У. Газотурбинные «восьмидесятки» уже поставлялись на Кипр, причем после недолгого опыта их эксплуатации тамошние военные заинтересовались альтернативой и побывали в Харькове, изучая предложения.

В Турцию в сентябре 1997 г. была отправлена под наименованием Т-84У одна из опытных машин, оснащенная новой скоростной коробкой передач, с которой танк разгонялся до 75 км/ч. В рамках продолжавшегося тендера в мае 2000 г. предложен был новый вариант танка Т-84-120, получивший «под заказчика» новое наименование - «Ятаган». Танк отличался измененным вооружением, адаптированным под стандарты НАТО и включавшим пушку калибра 120 мм с автоматом заряжания на 22 снаряда кормового размещения, приспособленную к ведению огня снарядами западных образцов в сочетании с ПТУР украинского производства. Победителем конкурса стал «Леопард-2», «обставивший» и американцев (то ли танк действительно так хорош, то ли немцы сумели сделать своим давним партнерам-туркам коммерчески более выгодное предложение).

Наличие своего артиллерийского производства позволило более гибко реагировать на интересы перспективных заказчиков, подстраиваясь под их стандарты. На базе производимой пушки были проработаны как вариант под НАТОвский калибр 120 мм, так и перспективный 140 мм, предполагаемый для танков будущего (такие «трубы»-стволы были изготовлены уже к лету 1998 г.). «Стодвадцатка» считается очень многообещающим изделием ввиду намеченной унификации при вступлении ряда стран бывшего Варшавского договора в североатлантический блок, что потребует доработки их вооружений.

БРЭМ-84.

Т-84 выставлялся также для участия в греческом тендере, первый этап которого проводился в начале 1999 г. По его результатам в конструкцию танка внесли множество изменений, они привели к появлению модернизированного варианта Т-84М (или Т-84У, «объект 478ДМ»). На танке была существенно улучшена защищенность лобовых проекций корпуса и башни, где использовалась новая система динамической защиты «Нож» встроенного типа.

Башня получила модульную защиту из двух съемных лобовых деталей, изготавливаемых из высокопрочной броневой стали, получаемой электрошлаковым переплавом, с внутренним заполнителем. Помимо повышения противоснарядной стойкости, конструкция дает возможность сравнительно легкой замены поврежденных элементов и совершенствования защиты башни по мере службы танка с внедрением вновь разработанных деталей защиты, устанавливаемых вместо прежних модулей (существенно, что реализовать доработки можно и в полевых условиях). До сих пор из западных машин только на суперсовременном «Леклерке» была реализована модульная защита, по всей видимости, имеющая большое будущее. Бортовые экраны для повышения защищенности ходовой части и уменьшения «пыления» получили дополнительные опущенные вниз секции.

Еще одним оригинальным новшеством стала система маскировочных средств «Контраст», которую разработчики предпочитают именовать «маскировочной конструкцией».

Т-84М оснастили вспомогательным силовым агрегатом, однако не газотурбинным, а более простым и дешевым небольшим дизельным мотором ЭА-8А мощностью 300 кВт. Правда, при заявленной компактности «моторчик» весом 300 кг занял объемистый короб вместо одного из наружных топливных баков на правой надгусеничной полке. Существенные изменения внесли в систему управления огнем и оборудование танка. СУО получила новый баллистический вычислитель 1В528-2, позволяющий значительно повысить точность стрельбы.

Как дань времени на танке появился комплекс радионавигационной аппаратуры типа 1КРНА, использующий систему спутниковой навигации GPS или ГЛОНАСС. Комплекс, работающий в системе единого времени, обеспечивает точность определения положения танка порядка 20 м и может использоваться также для указания направления в заданную точку в режиме компаса. Связной радиокомплекс Р-163-5ОК, того же типа, что и на новейших российских боевых машинах, обладает дальностью устойчивой радиосвязи до 50 км. Машина была впервые показана на выставке IDEX-2001 в Абу-Даби, где на этот раз заслужила положительные отзывы экспертов, оценивших ее как «обладающую большой привлекательностью и конкурентными возможностями».

Привлекая внимание к Т-84, украинское Министерство обороны изыскало-таки средства для налаживания его серийного производства - правда, в единичных количествах, но позволяющих эффектно представлять танк на парадах (как известно, потенциальный заказчик с недоверием относится к технике, не нашедшей признательности у своих военных). Таким образом, Т-84 может считаться одной из самых современных боевых машин, находящихся на вооружении республик бывшего Союза.

Еще одним образцом бронетанковой техники, ведущим свое начало от «восьмидесятки», стала бронированная ремонтно-эвакуационная машина БРЭМ-84. «Войны без потерь не бывает», однако обеспеченность специальной техникой, позволяющей оперативно восстанавливать подбитые и вышедшие из строя танки, у нас в войсках всегда оставляла желать лучшего (ни на базе Т-80, ни Т-90 подобные машины вообще не производились, и наиболее современными считаются БРЭМ-1 на шасси Т-72 тридцатилетней давности выпуска). БРЭМ-84 предназначена для эвакуации поврежденных танков с поля боя, буксировки неисправной техники к местам ремонта и вытаскивания застрявших машин, а также для выполнения агрегатного ремонта непосредственно в районе боевых действий и в полевых условиях.

Творцы отечественной бронетанковой техники

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» №10-12/2005г.,

№ 1/2006 г.,№11/200 7 т.

Фото предоставлены ОАО «Спецмаш»

О творческой деятельности Н.С. Попова

З февраля 2008 г на 77-м году ушел из жизни выдающийся конструктор современности Генеральный конструктор специального конструкторского бюро транспортного машиностроения (ОАО «Спецмаш») Николай Сергеевич Попов. Весь его жизненный путь был посвящен службе государству и укреплению его обороноспособности. Обладая глубокой инженерной эрудицией, широким техническим кругозором и конструкторской смелостью Н.С. Попов всегда нацеливал коллектив конструкторского бюро на решение важных государственных программ.

Н.С. Попов родился 14 декабря 1931 г. в ст. Усть-Лабинская Краснодарского края. После окончания семилетней школы продолжил учебу в спецшколе ВВС г. Краснодара. С 1950 г. он - студент Харьковского политехнического института, который заканчивает с отличием в 1955 г. и направляется в Ленинград на Кировский завод в танковое конструкторское бюро.

Здесь он начал трудовую деятельность инженером-конструктором. С 1968 г. Н.С. Попов - начальник и главный конструктор КБ, а с 1972 г. - Генеральный конструктор специального конструкторского бюро СКВ «Трансмаш» производственного объединения «Кировский завод». В 1992 г. он избран академиком Академии транспорта РФ, а с 1994 г. - академиком Санкт-Петербургской инженерной академии.

Весь профессиональный путь Н.С. Попова связан с танкостроением и, в частности, с танком Т-80 - первым в мире серийным танком с газотурбинной силовой установкой. Этот танк можно по праву считать одним из символов страны, техническим воплощением ее интеллектуального потенциала, в котором сконцентрировался талант главного конструктора Н.С. Попова.

Вклад Н.С. Попова в создание танка Т-80 заключался не только в разработке принципов стратегических инноваций самой машины, значительно превосходящих передовые зарубежные танки по боевой эффективности, маневренности и защите, но и в конкретных этапах их воплощения, научном обосновании и предвидении, реализации в опытные, а затем и в серийные машины и, что не менее важно - в личном участии в проведении крупномасштабных учений и испытаний.

О колоссальных объемах испытаний танка говорят такие факты, просящиеся в книгу рекордов, - свыше 500000 моточасов отработали первые двигатели на испытаниях, а оснащенные ими танки прошли 1200000 километров (это два расстояния до Луны) во всех природных условиях - от тундры до пустыни, зимой и летом, днем и ночью.

В 1976 г. Т-80 был принят на вооружение и многие годы серийно выпускался на Кировском заводе в Санкт-Петербурге и в г. Омске. Более 30 лет этот танк остается в ряду самых значимых достижений отечественной техники.

В те же годы создается еще один шедевр боевой техники - 203-мм гусеничное самоходное орудие большой мощности «Пион», а вскоре его модификация - «Малка», превосходящие по дальности стрельбы, точности и скорострельности зарубежные аналоги.

В ходе рождения этой машины впервые был разработан уникальный механизм заряжания без фиксированной установки угла орудия. Подготовка огневой позиции без применения ручного труда и ряд других новшеств стали преимуществом, удовлетворяющим требованиям перспективного вооружения на период до 2010 г.

Для работы в условиях высокой радиационной опасности было создано и поставлено на производство высокозащищенное транспортное средство «Ладога», активно использовавшееся в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.

Особой оценки заслуживает разработка и широкомасштабное тиражирование универсального гусеничного шасси для широко известного ракетного комплекса С-300В.

Среди огромного разнообразия новой техники, разработанной под руководством Н.С. Попова, особое место занимают те образцы, которые стали называть машинами «двойных технологий»: они могут быть использованы как в военной сфере, так и при ликвидации аварий и катастроф. К этому классу техники по праву можно отнести созданный по заказу железнодорожников самоходный гусеничный кран СГК-80Р грузоподъемностью 80 т. Эти краны успешно работают на Октябрьской и Горьковской железных дорогах в составе аварийно-спасательных поездов.

Для оснащения Инженерных войск Минобороны в конструкторском бюро в 1993 г. рождается гусеничная высокопроизводительная машина «Тундра», которая способна работать в любых климатических условиях при рытье траншей.

Велики заслуги Н.С. Попова в создании не только гусеничных, но и мощных колесных машин, серийное производство которых было освоено на «Кировском заводе». В первую очередь это относится к сельскохозяйственному энергонасыщенному трактору «Кировец» и его многочисленным модификациям. Выпустив 100-тысячный трактор, кировцы без остановки производства пошли на выпуск усовершенствованной модификации новой машины - К-701. На этой базе создается целый комплекс дорожностроительных и универсальных промышленных машин - бульдозер, погрузчик, скрепер, виброкаток и снегоочиститель. Особую ценность для лесозаготовительной промышленности - ив этом большая заслуга Генерального конструктора - представляют разработанные на единой базе трелевочный трактор, лесопогрузчик-штабелер и лесодорожная машина.

Не остались без внимания и нужды фермерских хозяйств: был создан младший брат «Кировца» - трактор К-20. Намечалось его серийное производство на Кировском заводе, но планам не суждено было сбыться. По инициативе Н.С. Попова на базе этой машины разрабатывается универсальный самоходный агрегат УСА К21, принятый и рекомендованный в 2000 г. в серийное производство для Вооруженных Сил.

ОАО «Спецмаш» удалось справиться с задачей разработки (на базе шасси трактора «Кировец») хорошо освоенного в производстве на Кировском заводе самоходной установки для капитального ремонта нефтяных и газовых скважин, которая заслуженно пользуется спросом и по достоинству оценена премией Правительства РФ.

Инженерная интуиция и конструкторское чутье Генерального конструктора в те годы предопределили это новое направление в отечественном машиностроении - в интересах газонефтедобывающей отрасли, самой важной сегодня для России.

В результате выполненных работ создан и поставлен на производство, внедрен в эксплуатацию типоразмерный, не имеющий отечественных аналогов ряд мобильных установок, мощностью 80, 100 и 127 т с гидравлическим приводом лебедки, дифференцированных по максимальной глубине обслуживаемых ими скважин - от 3500 до 5500 м. География эксплуатации установок охватывает регион Кубани, Ставрополья, Дагестана, Западной Сибири и Сахалина.

О многом хотелось бы еще рассказать, но «танковое» направление по-прежнему считается главным в коллективе ОАО «Спецмаш», поскольку именно оно накопило тот потенциал, который позволяет конструировать и выпускать уникальную, сложную и современную технику для оборонного комплекса и железнодорожников, строителей и нефтяников, авиационщиков и сельхозпроизводителей.

Как-то в интервью газете «Санкт-Петербургские ведомости» Генеральный конструктор Н.С. Попов, отвечая на вопрос корреспондента «Что делать сегодня с танками при весьма скромном финансировании оборонки?», - сказал: «Надо воспользоваться широко известным опытом зарубежных стран, которые никогда не пилили крейсера на иголки и не пускали танки под автоген, идти как все, путем модернизации. Танк - очень дорогое изделие и модернизировать его много дешевле, чем выпустить новый».

Н.С. Попов автор 63 изобретений и 16 патентов. Свою конструкторскую деятельность он успешно совмещал с научной работой, руководил экспериментальными работами. Он являлся автором и научным руководителем в новой, ранее неизученной области применения газотурбинных двигателей в гусеничных машинах, изложенной в его книге «Транспортные машины с газотурбинными двигателями». Он автор более 50 публикаций в научно-технической периодике. Большое внимание Н.С Попов уделял условиям труда, организации отдыха сотрудников КБ. Благодаря таланту руководителя, энергии и воле Н.С. Попова организация сохранила производственный потенциал и ядро квалифицированного коллектива.

За выдающиеся достижения в создании и освоении серийного производства многих уникальных образцов новой техники Н.С. Попову присвоено звание Героя Социалистического Труда, он награжден многими орденами и медалями. Н.С. Попов лауреат Ленинской премии и дважды лауреат Государственной премии.

Николай Сергеевич Попов в коллективе прославленного КБ Кировского завода (ныне открытое акционерное общество «Спецмаш») трудился свыше 50 лет. Творческий путь от инженера-конструктора до Генерального конструктора - это ли не подвиг человека, посвятившего свою жизнь творчеству, решению масштабных государственных программ в машиностроении.

Коллектив ОАО «Спецмаш»,

коллеги, друзья и ученики.

См. «ТиВ» №2,3/2007.

См. «ТиВ» №12/2007.

---