О необходимости разработки перспективной оперативной концепции
Военная мысль № 6/2007, стр. 22-28
О необходимости разработки перспективной оперативной концепции
Полковник П.А. ДУЛЬНЕВ,
доктор военных наук, профессор
ДУЛЬНЕВ Павел Александрович родился 15 июля 1959 года в Баку. Окончил Бакинское высшее общевойсковое командное училище (1980) с отличием, Военную академию имени М.В. Фрунзе (1992). Службу проходил на различных командных и штабных должностях. После окончания адъюнктуры, с 1995 года - на преподавательской, а с 2000 - на научной работе. В декабре 2002 года назначен начальником Научно-исследовательского центра (системных оперативно-тактических исследований Сухопутных войск).
В ПОСЛЕДНЕЕ время, особенно после опубликования в октябре 2003 года доклада Министерства обороны «Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации», в военных изданиях и научных организациях значительно возрос интерес к проблемам строительства и применения Вооруженных Сил (ВС) РФ на период до 2015 года и на более отдаленную перспективу.
Вместе с тем в ряде выступлений представителей руководящего состава Министерства обороны РФ, а также в речи Президента Российской Федерации В.В. Путина на саммите в Мюнхене (10 февраля 2007 года) отмечается тенденция нарастания военных угроз для нашей страны и необходимость в этой связи поиска рациональных путей дальнейшего повышения боевого потенциала ВС. Актуальным становится вопрос о целесообразности разработки новой военной доктрины РФ, возможное содержание которой обстоятельно обсуждалось на военно-научной конференции Академии военных наук (20 января 2007 года).
Предпринимаемые в настоящее время практические меры по развитию оборонно-промышленного комплекса страны, увеличению производства и закупок новых систем (комплектов) вооружения и военной техники (ВВТ), наращиванию количества соединений и частей постоянной готовности, а также введению контрактной системы комплектования войск личным составом создают хорошие предпосылки для выхода ВС РФ из затянувшегося кризисного состояния. Особенно это касается сил общего назначения, предназначенных для решения широкого круга задач по предотвращению военных угроз, отражению возможной агрессий, локализации (разрешению) вооруженных конфликтов не только в военное, но и в мирное время.
Следовательно, можно вполне обоснованно полагать; что одна из основных научных и практических задач развития сил общего назначения ВС РФ на ближайшие 10-15 лет будет заключаться в повышении их боевого потенциала, главным образом за счет улучшения качественных показателей боевых систем, прежде всего разведки, управления войсками, поражения противника и защиты своих войск.
Нельзя не признать, что аналогичные задачи ставились и раньше, однако при их решении не всегда должным образом учитывалось, что существенное усиление боевого потенциала сил общего назначения во многом зависит от такого фактора, как упреждающая разработка теоретических положений по способам их применения в операциях (боевых действиях) с учетом новых тенденций и прогноза изменений характера вооруженной борьбы. Известно, что существуют и другие факторы, влияющие на повышение уровня боевого потенциала, но в настоящей статье речь пойдет именно об упреждающей разработке теории операций, в том числе и рекомендаций по способам их ведения. Такие рекомендации должны составить основу современной оперативной концепции, которая в большей степени, чем уставные документы, будет нацелена на перспективу.
Исторический опыт строительства ВС и существующая практика в армиях развитых зарубежных государств свидетельствуют, что наличие официально принятых оперативных концепций оказывает положительное влияние на научно обоснованное развитие ВВТ, совершенствование организационно-штатной структуры войск (сил), разработку новых уставных документов и качество подготовки личного состава. Это подтверждается, например, результатами разработки теории «глубокой операции (боя)» в середине 30-х годов прошлого столетия, рассчитанной на применение нового ВВТ в наступательных операциях. В разработке этой теории, представлявшей по своей сути оперативную концепцию, принимал участие руководящий состав Красной Армии (М.Н. Тухачевский, В.К. Триандофилов и др.). Она обсуждалась на высоком партийном уровне, и ее основные положения были включены в проект «Наставления РККА» и в «Инструкцию по глубокому бою», несмотря на то что новым ВВТ армия в достаточном количестве еще не была оснащена. И только через 10 лет, во втором периоде Великой Отечественной войны, подтвердилась научная обоснованность этой теории, которая оказала позитивное влияние на достижение целей наступательных операций в 1943-1945 годах.
В иностранных армиях, особенно в армии США, оперативные концепции, конкретизирующие доктринальные положения национальной военной стратегии, регулярно разрабатываются, систематически обновляются и находят свою практическую реализацию. Так, разработанная в начале 80-х годов прошлого столетия концепция «воздушно-наземная операция» применялась в вооруженных конфликтах и локальных войнах двух последних десятилетий. А в настоящее время принята к руководству концепция «всеобъемлющие операции» и разработана новая концепция «сетецентрической войны», рассчитанная на применение после 2015 года.
Что касается нашей теории, в том числе общевойсковых операций и боевых действий с применением обычных средств поражения, то концептуальные положения по их подготовке и ведению разрабатываются и излагаются в различных документах. Характер войн и вооруженных конфликтов, задачи ВС и основы их применения раскрыты в Военной доктрине РФ, формы и способы ведения военных действий находят отражение в уставных документах и различных военно-теоретических трудах, а ряд вопросов - в других научных материалах. Многие из указанных документов чаще всего рассчитаны в основном на современные условия и недостаточно полно ориентированы на перспективу, особенно в части, касающейся способов применения войск и сил в общевойсковых операциях, проводимых с применением новых средств вооруженной борьбы.
Такой подход к разработке новых теоретических положений в значительной степени затрудняет разработку (уточнение) новых уставов и руководств, отрицательно сказывается на подготовке офицерских кадров и войск и недостаточно стимулирует приоритетное повышение эффективности боевых систем, которые будут определять успех операций в обозримой перспективе. Все это подтверждается результатами анализа соответствия общепринятых у нас теоретических положений новым тенденциям развития военного искусства и изменениям характера вооруженной борьбы на современном этапе.
Так, в упомянутом выше докладе Министерства обороны об актуальных задачах развития ВС РФ тенденции и характерные черты вооруженной борьбы в современных и будущих операциях в кратком изложении сводятся к следующему: основные задачи по разгрому противника решаются огневым и радиоэлектронным поражением, возрастает значение дальности ведения огневого боя; решающую роль в боевых действиях будут играть авиация, высокоточное оружие и хорошо защищенная помехоустойчивая противовоздушная оборона; в оперативном построении (боевом порядке) группировок войск должны присутствовать действующие в рамках реального масштаба времени разведывательно-информационные центры. Кроме того, анализ изменений в характере вооруженной борьбы свидетельствует о широком применении в войнах будущего оружия на основе «искусственного интеллекта», преобладании маневренных действий, а также о возрастании роли информационного противоборства.
Сравнение этих тенденций и изменений в характере вооруженной борьбы с общепринятыми положениями нашей теории и практики ведения общевойсковых операций позволяет сделать следующие выводы.
Первый. Огневое поражение, несмотря на признание его большого значения, пока еще не рассматривается как решающий фактор в разгроме противника. Не делается также упор на применение дальнобойного и высокоточного оружия в системе огневого поражения противника. Новые формы и способы огневого поражения практически не находят применения в силу низких возможностей по разведке объектов и целей противника, особенно в глубине, а также в связи с невысокой эффективностью управления огнем и отсутствием достаточного количества дальнобойных средств в РВиА.
Второй. Информационное противоборство как комплексная функция боевых действий и управления на оперативном и тактическом уровнях еще не рассматривается. Задачи по информационной борьбе и защите своих войск решаются разрозненно по планам различных видов обеспечения.
Третий. Эффективность разведки и автоматизированных систем управления, а следовательно, и информационного обеспечения боевых действий остаются низкими и не отвечают предъявляемым требованиям.
Четвертый. Широкомасштабные маневренные действия войск, особенно их аэромобильность, в силу объективных и субъективных причин, в том числе из-за неопределенной перспективы выделения им необходимого ресурса воздушных транспортных и транспортно-бое-вых средств, должным образом пока не обеспечиваются.
Вполне понятно, что в короткие сроки и все сразу изменить практически невозможно, но поскольку оперативная концепция будет рассчитана на реализацию в будущем, она должна содержать рекомендации по новым способам ведения операции (боя) с использованием приземного воздушного пространства.
Кроме вышеизложенного можно привести еще некоторые доводы, которые свидетельствуют о необходимости кардинального пересмотра наших взглядов и разработки новой оперативной концепции в виде отдельного официального документа. Так, для любой военной концепции существенное значение имеет определение новых и уточнение существующих принципов и требований к ведению боевых действий, тем более что они, как показывает анализ, в настоящее время не всегда логично связаны между собой.
Другим веским доводом может служить то, что разработка новой концепции будет способствовать реализации положения, высказанного начальником Главного оперативного управления Генерального штаба о том, что военное строительство должно осуществляться «на основе долгосрочных концепций и программ, которые необходимо разработать в ближайшие годы с учетом возможностей государства по финансово-экономическому обеспечению мероприятий военного строительства».
Таким образом, можно сделать вывод, что необходимость разработки в ближайшие два-три года новой оперативной концепции для сил общего назначения, которая бы в большей степени, чем уставные документы, была ориентирована на перспективу, вполне назрела. В определенной степени такая работа, особенно по изысканию новых форм и способов ведения операций (боевых действий), уже проводится учеными Академии военных наук. В частности, разработана примерная структура концепции общевойсковых операций (рис. 1), что позволяет начать ее реализацию уже в ближайшее время (разделы 1 и 2) с учетом новых способов оперативных действий после 2015 года.
Рис. 1. Возможная структура концепции общевойсковых операций
Поскольку оперативная концепция должна опираться на последние достижения военного искусства, а также на возможности современных и перспективных средств вооруженной борьбы, для ее разработки потребуется определить и обосновать стержневую идею, на основе которой можно будет уточнить принципы ведения операций, разработать новые требования и обосновать рациональные способы применения войск. При таком подходе новая концепция будет представлять собой совокупность взглядов, отражающих общие положения по организации и'ведению армейских операций, но с учетом изменившегося характера вооруженной борьбы.
В основу оперативной концепции, на наш взгляд, целесообразно положить идею мобильных действий, которые следует рассматривать как новый качественный показатель функционирования боевой системы в целом, отражающий способность войск не только осуществлять быстрый маневр, но также оперативно и адекватно реагировать на любые изменения обстановки, перехватывать инициативу, своевременно создавать превосходство на избранных направлениях (в районах) и осуществлять разгром противника по частям. Такие действия войск возможны при условии создания высокоэффективных систем разведки, управления, огневого и других видов поражения, информационного противоборства, защиты войск и обеспечения, функционирующих, как правило, в реальном или близком к нему масштабе времени.
Мобильность действий должна проявляться во всех сферах вооруженной борьбы. Войска, обладая такой способностью, могут и должны вести мобильные действия в любых видах военного противоборства, в том числе и небольшими по численности, но разнообразными по составу группировками, руководствуясь четкими принципами и требованиями.
При этом существующие принципы оперативного искусства (нисколько их не отвергая) необходимо, на наш взгляд, дополнить новыми, среди которых можно назвать следующие: упреждение противника в действиях, направленных на захват и удержание инициативы; структурно-объектовое поражение противника одновременно на всю глубину его оперативного построения; активное информационное противоборство как неотделимая составная часть боевых действий; надежная защита своих войск и выполнение боевых задач с минимальными потерями.
Наряду с этим важное значение имеет введение ряда требований к мобильным действиям, являющимся в основном новыми для сил общего назначения, как то: способность системы разведки работать в реальном масштабе времени; функционирование системы управления в режиме, обеспечивающим упреждение противника; гибкость системы огневого и радиоэлектронного поражения противника, позволяющая осуществлять при необходимости массирование огня с переносом усилий на другие направления; повышенная самостоятельность и автономность группировок войск, их готовность частью сил вести десантно-штурмовые действия; способность соединений (частей, учреждений) специальных войск эффективно выполнять задачи всестороннего обеспечения в условиях ведения мобильных действий.
В целом, как показывают исследования, практическое соблюдение указанных принципов и требований будет способствовать значительному повышению мобильности войск, позволит дополнить и расширить существующие способы ведения операций. При этом суть основного способа ведения обороны будет заключаться в заблаговременном проведении самостоятельного этапа огневого поражения противника, прочном удержании частью сил ключевых районов и последовательном разгроме наступающих и совершающих обход этих районов группировок путем поочередного сосредоточения против них большей части огневых средств, средств радиоэлектронного подавления и нанесения фланговых или встречных ударов силами мобильной группировки войск или резервов.
При ведении наступления в широкой полосе в условиях отсутствия сплошного фронта соприкосновения основным способом разгрома обороняющегося противника могут стать упреждающие огневые и радиоэлектронные удары в ходе самостоятельных этапов огневого противоборства сторон, глубокие охваты (в том числе по воздуху) и обходы наземных группировок противника с последующим нанесением согласованных ударов по нему с фронта, флангов и тыла.
Рис. 2. Логическая последовательность разработки оперативной концепции
Особое значение приобретут мобильные действия войск в вооруженных конфликтах против крупных иррегулярных вооруженных формирований. Эффективная система разведки и высокоточное огневое поражение важнейших объектов противника в сочетании с быстрыми действиями войск создадут предпосылки для разгрома таких формирований в короткие сроки и с минимальными потерями.
Операции с применением новых способов их ведения возможны в условиях «расширенного поля» боя, когда войска обеих сторон будут действовать на широком фронте со слабо прикрытыми участками или открытыми флангами. В целом же набор конкретных способов ведения операции (боя) значительно расширится, что создаст противнику дополнительные трудности, а нашим войскам позволит уходить от шаблона и проявлять больше инициативы в определении порядка и последовательности его разгрома.
Разработанная структура концепции и ее основные положения направлены на упреждающее развитие теории применения не только сил общего назначения, но и взаимодействующих с ними войск других силовых структур. Вполне возможно, что по некоторым теоретическим положениям оперативной концепции, кратко изложенным в настоящей статье, возникнут сомнения в способности сил общего назначения в ближайшие десять лет достичь полной реализации новых принципов и требований к их мобильным действиям. Основания для таких сомнений, безусловно, есть, однако необходимо учитывать, что высказанные рекомендации призваны раскрыть объективно существующие тенденции развития военного искусства и нацелены не только на развитие форм и способов ведения операций, но и на то, чтобы обсудить на страницах журнала «Военная Мысль» с участием широкого круга специалистов уже обозначившиеся направления в развитии теории операций как составной части военного искусства.
В заключение следует отметить, что в дальнейшем потребуется более детальное определение содержания, а возможно, и структуры оперативной концепции с заинтересованными в решении этой проблемы научными организациями. Кроме того, возникнет необходимость создания опытных формирований и апробирование теоретических положений концепции в ходе войсковых испытаний. Этот процесс будет непростым и потребует значительных усилий. Возможная логическая последовательность разработки оперативной концепции представлена на рисунке 2.
Выдвинутые в статье предложения по разработке оперативной концепции, рассчитанной на ведение боевых действий силами общего назначения, вполне выполнимы, а ее практическая реализация хотя и будет сложной, но окажет положительное влияние на разработку новых уставных документов, качество подготовки войск (сил), а также на решение задач развития ВВТ и организационно-штатной структуры воинских формирований.
Военная Мысль. 2007. № 3. С. 26.
